Вся правда, вся ложь

— Думаю, что ты больная на всю голову. Странно, он производил впечатление совершенно нормального…

— Ничего подобного. Ты просто плохо его разглядела. Звонить или нет? Говори скорее, у меня чес на нервной почве.

— Звонить надо было сразу. Слушай, ты пробовала хоть иногда об отце думать?

— Мысли о нем как раз и заставили меня спешно удалиться. С другой стороны, расследование — вещь непредсказуемая, никогда не знаешь, где окажешься. Иногда — рядом с трупом.

— Никакого расследования. Завтра же позвонишь Одинцову… нет, лучше я сама позвоню.

— Может, все-таки попробуем найти убийцу? У нас есть подозреваемый. И уж если начистоту, теперь это дело чести.

— Послал бог сестрицу, — прошипела Агатка, почесала нос и добавила: — Пойми, у меня дел по горло.

— Ладно, завтра выхожу на работу и звоню Одинцову.

Агатка припустилась в прихожую, а я, взяв пальто и сапоги, пошла за ней.

— И как он в роли сыщика? — спросила она, надевая шубу.

— Любит выпендриваться и поучать. А так ничего.

— Просто в голове не укладывается… серьезный человек, и вдруг… нет, он точно в тебя влюбился.

Она открыла дверь, а я сказала:

— Не злись, ладно? Сестра у тебя и вправду дура.

— Зато с тобой не соскучишься.

Надо ли говорить, что после ухода сестры кошки на душе скребли с удвоенной силой. Лежа на диване, я костила себя на чем свет стоит. Что ж я за человек? Пользы от меня никакой, зато неприятностей близким людям хоть отбавляй. Ничего я делать толком не умею. Сестру вот обидела. Могла бы подумать о ней, когда с Берсеньевым связалась.

Я попыталась вспомнить, был ли у кого-то из смертных повод сказать мне «спасибо», никого подходящего не нашла, зато тех, кто имел полное право считать, что встретились мы в недобрый час, набралось предостаточно. Я ворочалась, материлась сквозь зубы, дважды вставала пить чай, но в конце концов уснула.

В половине девятого я была на работе. На сей раз не желание произвести впечатление на сестру двигало мной, а стремление видеть себе подобных, чтобы кое-как держаться на плаву. Агатка явилась с опозданием, и я, ожидая ее, нервно ерзала, в голову лезли мысли прямо-таки фантастические, и только когда она вошла, я вздохнула с облегчением. Сестрица молча кивнула мне, приглашая проследовать в кабинет. Я закрыла дверь поплотнее, готовясь услышать, что за эту ночь надумала сестра.

— Одинцову звонила? — задала она вопрос, устраиваясь за столом.

— У него с утра мобильный отключен.

— Пока ты возишься с этим делом, о душевном комфорте можно только мечтать. Я-то думала, побегаешь немного и успокоишься. Еще один труп — это слишком.

— Бывало и хуже, — пробубнила я.

— Бывало, и что? — взвилась Агатка. — По башке тебя уже дважды били. Она у тебя на редкость крепкая, но может и не выдержать. Уважения к закону я у тебя тоже не наблюдаю…

— Подведем итог? — вздохнула я, чтоб Агатка не особенно увлекалась и переходила к существу вопроса.

— Запретить тебе искать убийцу — пустое дело. Начнешь хитрить и непременно угодишь в переплет. Если я буду в курсе, хотя бы смогу вовремя вмешаться.

— Премного благодарна. Это все?

— Нет, не все. — Она помялась, вроде бы подбирая слова, что было ей совсем не свойственно. — Короче, ты можешь встречаться с кем угодно. Вчера я вела себя, как обманутая белошвейка, а теперь стыжусь. Свидетельство о собственности на Берсеньева я не получала, он мне не муж и даже не любовник. Любой поворот судьбы я приму с благодарностью, только бы тебя больше по башке не били.

— Зря ты, сестрица, — усмехнулась я. — Временами и я говорю правду. Сейчас как раз такой случай. Берсеньеву пришла охота поиграть в сыщики, а я собака-компаньон.

— Что за странные фантазии, — вновь удивилась Агатка нелепой прихоти Берсеньева. — Приходится признать, в мужиках я ни черта не понимаю. А ты?

— Я тоже.

— Тебе бы пора. Все-таки четыре раза замужем… Большая просьба: сообщай мне о ваших затеях, дабы лишить семью, и главное — папу, весьма неприятных сюрпризов. Заметано? Кстати, ты вполне можешь думать, что мною движет любопытство, и я испытываю нездоровое возбуждение от рассказов о Берсеньеве.

— А ты испытываешь?

— Конечно. Ну а теперь иди… куда-нибудь.

Я отправилась не куда-нибудь, а за свой стол и попыталась работать. Но мысли мои, как обычно, были далеки от адвокатской деятельности. Агатка благородно жертвует своим счастьем ради моего… Да вот беда, счастьем там и не пахнет. Надо прекратить все это… Данное желание крепло с каждой минутой, и уже через полчаса я звонила Одинцову.

— Слушаю вас, — откликнулся он.

— Геннадий Владимирович, — бодро начала я. — Я вынуждена отказаться от наших договоренностей.

— Почему? — спросил он испуганно.

— Есть уверенность, что ваша жена погибла в результате неудавшегося ограбления.

— Вы хотите сказать… если убийцу и найдут, то по чистой случайности, так?

— Я хочу сказать, что профессионалы справятся с этим куда лучше. Извините.

— Но…

— Извините, — повторила я и повесила трубку. Легче мне от этого разговора не стало, и все же я считала, что поступила правильно.

Следующим был Берсеньев.

— Я аннулирую наше соглашение о совместной деятельности, — сказала я.