Вся правда, вся ложь

— У тебя опять свет в кухне, — сообщил он ворчливо. — Если это сестрица, мне трындец. Обвинит в совращении малолетних.

— Мне уже давно минуло восемнадцать, — промямлила я, пытаясь устроиться на его плече поудобнее или хотя бы головой о его спину не биться.

— Согласись, что умом ты все-таки слабовата и о совершеннолетней не дотягиваешь.

Берсеньев распахнул дверь, которая оказалась незапертой, и вошел в квартиру. Я, щурясь от света, постаралась что-нибудь разглядеть.

— Ух ты, — услышала Димкин голос, а вскоре сам Димка появился в прихожей. Берсеньев опустил меня на банкетку возле вешалки, а он чертыхнулся. — С чего это ее так развезло? — спросил Димка, к счастью, обращаясь не ко мне, а к Берсеньеву.

— Три порции виски безо льда, два коньяка, текила и водка напоследок.

— Глазастый, — подала я голос. — Он мой ангел-хранитель, спас от незапланированного секса.

— Завтра тебе мало не покажется, — порадовал Димка.

— До завтра еще дожить надо…

— Если ты сегодня дежурный по квартире, принимай, — сказал Берсеньев Ломакину. — Ведро найди, лучше таз, и полотенце… Дура, мать твою, — заключил он и легонько пнул меня в верхнюю часть бедра. Зря, с банкетки я тут же свалилась.

Меня поволокли в комнату, на ходу стаскивая сапоги и пальто. А я пыталась отгадать, с какой такой стати Димка явился? Конечно, ему ничего не стоило прийти и без всякого повода, и все-таки это беспокоило. Надо завязывать оставлять ключ под ковриком. Не квартира, а проходной двор…

Димке знакомство со мной тоже вышло боком. Я была женой его отца, и он совершенно обоснованно винил меня в его смерти. И даже грозился шею свернуть. А потом все пошло наперекосяк, и мы стали друзьями. Или не стали?

— Стас не убивал твоего отца, — пробормотала я.

— Умолкни, бестолочь, — влез Берсеньев. — Налицо все признаки белой горячки.

— А ты, гад…

— Умолкни, не то отправишься под холодный душ.

Я лежала на родном диване, обняв подушку, заботливо укрытая пледом, рядом кто-то двигался и гремел ведром, а я хихикала. Жизнь на мгновение показалась страшно забавной.

Среди ночи я проснулась, во рту пересохло, а еще очень хотелось в туалет. Первую проблему я решила быстро: рядом с диваном прямо на полу стояла бутылка с минеральной водой, я выпила ее залпом, в туалет захотелось еще больше. Делать нечего, пришлось подниматься с дивана. В комнате горел ночник, и я смогла достигнуть двери, не набив себе шишки. В кухне кто-то разговаривал. Пробираясь к туалету, я увидела за столом Берсеньева в компании Димки, стол украшали бутылка коньяка, невесть откуда взявшаяся, шпроты в банке и соленые огурцы, подарок моей незабвенной соседки Дуськи, — все это нашлось в моем холодильнике. Мужчины были заняты разговором и поначалу внимания на меня не обратили.

До туалета я добралась, закрыть дверь не потрудилась и оттого разговор слышала. Солировал Димка:

— Знаешь, сколько раз я хотел ей башку свернуть? Просто мечтал об этом, планы строил… а потом… потом понял… и так, знаешь, по сердцу резануло от жалости к ней… она же… это все равно что ежика обидеть.

— Ежики симпатичные, — согласно кивнул Берсеньев.

Стало ясно, эти двое успели набраться не хуже меня, если их на ежиков потянуло. Выйдя из туалета, я прошлепала в кухню, привалилась к дверному косяку и сказала:

— Да, блин… — собственно, только на это я и сказалась способна.

— Фенька, — заголосил Димка. — Выпьешь с нами? Серега классный парень…

— Он не Серега, — буркнула я. — Он черт знает кто. А вы не могли бы пить в другом месте?

Тут меня шатнуло, Берсеньев успел подхватить меня и определил на стул. Невиданной твердости мужчина, даже во хмелю на ногах устоит. Димка пододвинул мне стакан.

— Выпьешь? — спросил ласково.

— Давай. Все равно страдать.

Чем закончились посиделки на моей кухне, начисто стерлось из памяти. В себя я пришла в десять утра в приятном одиночестве. На полу еще одна бутылка минералки и горсть таблеток в блюдечке. Я тут же сунула их в рот и запила водой. Не полегчало.

В кухне царил образцовый порядок. Никаких следов ночной пьянки, даже запах сигарет почти выветрился, створка окна распахнута настежь.

— Ой, как нехорошо, — простонала я, имея в виду свою многострадальную голову. Забралась в ванну, включив холодный душ. Зубы клацали, в мозгах не прояснялось.

Тут начали трезвонить телефоны, сначала домашний, потом мобильный. К пятому по счету звонку я успела покинуть ванную. Звонила Агатка.

— У меня сейчас Димка был, — начала она без предисловий. — Глаза стеклянные, и перегаром за версту прет. Сказал, что ты заболела и на работу идти не можешь. А на крыльце Берсеньев стоял, явно тяготясь прямохождением, держался за перила, чтоб с лестницы на заднице не съехать. Все новые и новые грани открываются в человеке.

— Он алкоголик-тихушник и тебе не пара.

— С тобой-то что? Какая хвороба тебя скрутила? Или она у вас одна на троих?

— К обеду буду на работе, — буркнула я и добавила с сомнением: — Может быть…

— Где вас черт свел? Я не ваш с Берсеньевым дуэт имею в виду, а трио…

— Я не готова сейчас ответить на этот вопрос, — честно призналась я.