Всё будет хорошо, обязательно

Мы сидели плечом к плечу вокруг кухонного стола. Мы могли только ждать. Поели засохшего хлеба, размочив его в пахтанье. Оскар достал колоду карт и стал учить нас играть в вист. Я видела, как выразительно он время от времени смотрит на папу. Но это не имело смысла, потому что папа всё равно не поднимал глаз. Он смотрел только в свои карты, и вскоре мы полностью ушли в игру, потому что это было таким обычным и безопасным занятием. Нам так хотелось делать обычные и безопасные вещи! Ходить в школу, в магазин, гулять по улицам без битого кирпича. Видеть семью в полном составе, чтобы с нами были и папа, и мама. Чтобы папа делал мебель, а не гробы.

Когда солнце село, мы пошли спать. Только Оскар с папой остались на кухне.

Мы уже улеглись, когда я услышала разговор. Сначала было только неотчётливое бормотание, потом голоса стали громче. Особенно громко говорил Оскар. Громко и быстро. Я вылезла из кровати и спустилась по лестнице. Села на ступеньку, поближе к кухне. Я не всё могла разобрать, но одно было ясно: там ссорились.

«Это безответственность», говорил Оскар, и «ты сошёл с ума». Папа отвечал что-то вроде «не дерзи» и «тсс». А потом они заговорили одновременно, и я уже ничего не понимала.

Дверь кухни открылась, и я быстренько поднялась на несколько ступенек. Оскар встал на пороге, спиной к коридору. Он обращался к папе, которого не было видно, но теперь говорил сдержанно. Наверное, чтобы нас не разбудить.

– Давно уже надо было отсюда бежать. Тогда бы мама, может быть, и не погибла. И мы не задыхались бы от этого газа.

– Возможно, тогда погибли бы мы все, – возразил папа.

– Но и это не жизнь!

– Не говори так, мальчик, мы ещё живы. Вспомни, что сказал тот солдат. Как бы ни было страшно дома…

– Бежать – ещё хуже. Да-да, знаю. Но думаю, что тот солдат был самым большим дураком и упрямцем во всём Ипре.

Оскар закрыл дверь. Я взлетела к себе в комнату и залезла под одеяло. Потом услышала, как дверь открылась ещё раз.

– Оскар!

– Что?

Какое-то время папа молчал. А когда заговорил, его голос звучал взволнованно.

– Не оставляй нас одних. Будь с нами. Мама бы тоже этого хотела.

Тишина, полная упрямства.

– Пожалуйста!

В папином голосе слышалась мольба.

– Ладно, – сказал Оскар.

Он выговорил это медленно и неохотно.

Дверь снова закрылась.

Моё сердце билось в такт шагам Оскара по лестнице.

Встав на следующее утро, я нашла под яблоней мёртвых дроздов.

– Больше они нас не застанут врасплох, – сказал папа.

– Мы не дадим себя отравить, – добавил Жюль.

Я исподтишка взглянула на Оскара, но он ни на кого не смотрел.

– Не заста-а-нут врасплох, не дади-и-им отравить, не заста-а-нут врасплох, не дади-и-им отравить, – пропела Клара. Она маршировала по комнате, высоко поднимая колени и размахивая руками. – Не дади-и-им отравить, уууф… – закончила она со смехом.

Жителям города раздали противогазы. Я сама себя испугалась, когда посмотрелась в зеркало. Немцы сами убегут, если увидят нас с этими штуковинами на голове.

Мы тренировались в надевании противогазов. Жюль надел первым. А потом, в противогазе, растопырил руки и двинулся на нас.

– Я монстр! Я страшный монстр!

Клара сделала вид, что боится, а потом рассмеялась.

– Сейчас я тебя ка-а-ак съем, Клара!

Я тоже включилась в игру, мы стали друг друга пугать. Когда играешь, будто тебе страшно, настоящий страх отступает. И мы очень смеялись друг над другом. Больше всего над Кларой, потому что в огромном противогазе она была похожа на марсианина из книжки.

Но потом Роза сказала, что хватит друг друга пугать. А то Клара перевозбудится и не сможет заснуть.

– Ты так говоришь, как будто ты мама, – заметила я.

Роза взглянула на меня, словно я сделала ей больно. Сглотнула.

– У тебя это хорошо получается, – тихонько добавил папа и подмигнул Розе, но глаза у него были грустные.

Роза через силу улыбнулась. Я чувствовала себя очень скверно. Мне хотелось что-нибудь сказать, чтобы загладить свою вину, но я не знала что.

Раз уж мы решили остаться в Ипре, нам надо найти какое-то более или менее безопасное убежище. Бомбардировки усиливались. Убитых и раненых становилось всё больше. А теперь прибавился ещё и газ, беззвучный и смертоносный. Он тонкой белой змейкой проникал через изгороди и щели. Он набрасывался на человека исподтишка, почти незаметно. К счастью, поблизости были лагеря английских солдат. Солдаты предупреждали нас об опасности. Били железякой по корпусу снаряда. Звук был как от гонга. Едва заслышав этот сигнал, мы начинали действовать. Закрывали двери и окна. Затыкали одеялами щели. В этом участвовали все, даже Клара.