Всё, чего ты хотела

Призрак Элеанор Коэн не ел и не пил, но почему-то спал. Она лежала на спине на верхней койке, в сорочке, сложив руки на животе. Когда выключался свет, Айрис желала матери спокойной ночи – впервые за много лет. Она не помнила, когда они в последний раз спали в одной комнате, – наверное, в первую ночь, когда только переехали в Тафнелл-парк и во всех остальных комнатах стояли нераспакованные коробки. Или это было из-за того, что Айрис боялась спать одна в новом доме?

– Спокойной ночи, Айрис, – пробормотала мать в ответ, как тогда. – Спи спокойно.

Айрис дождалась, пока дыхание Элеанор над ней стало тяжелым. Она дышала громко и немного нервно, как будто в панике. Айрис вспомнила, что во сне она всегда так дышала. Дыхание матери заглушало бесстрастный гул Центра, за что Айрис была ей благодарна, хотя она все же слышала, как ветер вздымает песок и тот бьется в окно. Похоже на буран. Уже много лет, как она не соседствовала ни с кем, кроме Эбби, пусть даже ее теперешняя соседка в реальности уже не существует. Айрис закрыла глаза и заснула.

35 Кадиш

На следующий день все собрались в кафетерии, чтобы помянуть Эбби. По-прежнему почему-то не верилось, что она мертва. «Наверное, – думала Айрис, – со скорбящими так бывает». Она впервые потеряла подругу не потому, что плохо себя с ней повела, а потому, что ту унесла смерть; все происходящее напоминало ей дурную шутку, словно Эбби где-то спряталась – например, под кроватью, как Элизабет, – и только и ждет, чтобы выскочить оттуда с криком: «Сюрприз!»

Айрис стояла на подиуме – том самом, с которого когда-то давно выступал с речью Норман, – и оглядывала толпу. Собрались практически все обитатели Никты, отсутствовали совсем немногие. Джона ждал своей очереди в паре метров от нее. Она уже жалела, что вызвалась говорить. Принять таблетку, помогающую справиться с волнением, она не могла – не было никаких таблеток. Питер и его команда не явились, что ее обрадовало, но и мать не пришла. Когда Айрис проснулась, Элеанор в комнате уже не было. Айрис чувствовала, что от нее воняет потом. Этот резкий терпкий запах впитался в одежду. Ей уже никогда не ощутить себя чистой – по-земному чистой. Она подняла взгляд на камеры. Три из них работали. Значит, они не сломались, их просто выключали. Смерть положительно влияет на рейтинги.

В комнате затихли, хотя Айрис не подавала знака. Она восприняла это как сигнал начинать.

– Привет всем, – произнесла она, проглотив конец фразы.

– Ты справишься, – шепнула ей в ухо Элеанор.

Айрис повернула голову – мать стояла рядом. Она приобняла ее за плечи и ободряюще погладила по спине. Прямо как настоящая. Айрис перевела взгляд на собравшихся. Все молча ждали. Судя по их относительно спокойным лицам, призрака они не видели.

– Здесь не то, что у тебя на работе, – сказала мать. – Никто не собирается ликовать, если ты провалишься.

Откуда Элеанор знала, что творилось у Айрис на работе? Они практически никогда это не обсуждали. Айрис чувствовала на своем лице теплое дыхание матери, даже различала его молочный запах.

– Они меня не видят. Не волнуйся.

Айрис откашлялась и начала:

– Эбби – моя лучшая подруга… Была моей лучшей подругой. Не знаю, что нас сдружило – то, что мы оказались рядом в такой необычной ситуации, или то, что мы с ней и правда родственные души. Думаю, и то и другое. Нам повезло, что мы нашли друг друга и делили на Никте одну комнату.

Она сделала паузу и оглядела присутствующих. За ней наблюдали около сотни человек, похожие на сгрудившихся на поляне сурикатов. Мать все так же держала у нее на плече свою костлявую руку.

– Не могу поверить, что ее больше нет. Моя жизнь изменилась навсегда. С ней первой я заговаривала по утрам; с ней последней прощалась вечером перед сном. – Она остановилась, заметив, что в толпе послышались всхлипы. – Эбби, невероятно добрая, щедрая и умная, была мне больше чем другом. Она была мне как сестра. Мы так хорошо знали друг друга, что мне трудно ее описать. Она была просто Эбби – нужный мне человек, которого я любила. Любила всем сердцем. Я знаю, что она чувствовала то же самое.

Айрис говорила ровным спокойным голосом.

– На Земле мы не были знакомы с Эбби. Я не знаю, какой она была там. Мне неизвестно, что она любила пить, как ей нравилось одеваться, пользовалась ли она губной помадой и духами. На Земле люди знают о своих друзьях такие вещи. Они в какой-то степени помогают нам их характеризовать. Ее друзья и родные с Земли могли бы гораздо больше рассказать о том, что ей нравилось. Им, как и многим из наших близких, было нелегко смириться с желанием Эбби попасть сюда. Разве можно их за это винить? Это было сумасшедшее решение. Но тогда оно казалось прямой дорогой к необыкновенной жизни.

Айрис заметила, что некоторые кивают, и услышала одобрительные возгласы.

– Я знаю, чего Эбби не хватало. Мне недостает тех же вещей. Того, что мы не ценили: солнечного света, плаванья в воде, застолий с друзьями. Мы часто не видели всего этого на фоне остального, что происходило на Земле. Наверное, поэтому Эбби и покинула Центр. Она очень скучала по Земле.