Всё, что имели...

Леонтьев представил себе, как Ладченко, его заместители и помощники встали к станкам и, наверное, подтрунивая друг над другом, работают, и шевельнулась в его душе зависть. Он тоже сейчас работал бы с ними, ни от кого не отставая, мог бы, как и они, выполнить любую операцию и на любом станке. Здесь теперь цеховые командиры ни с чем не считались, если надо было сделать что-либо срочное. Теперь это «срочное» стало чуть ли не постоянным, потому что работа в цехах налаживалась, ускорялась, и всем нужны были инструменты. «Если бы мы с Кузьминым зашли нынче в инструментальный, то увидели бы совсем иную картину», — подумалось Леонтьеву, но он тут же скомкал, подавил, отбросил прочь эту мысль, приказав себе думать о том, чтобы всюду на заводе каждый делал (и хорошо делал!) то главное, к чему призван.

Артемов принес в партком список специалистов, необходимых училищу.

— Предчувствую — будет буря, и у меня вся надежда на вас, Андрей Антонович, — сказал он.

— «Будет буря — мы поспорим и поборемся мы с ней», — словами из песни ответил Леонтьев, прочитав список. — Что ж, Лев Карпович, я с вами почти согласен, — продолжал он, — и тоже, подобно вам, предчувствую — кое-кого не отдадут… Но не огорчайтесь, основа у вас будет надежная. За нее-то и ухватимся.

Не привыкший откладывать на завтра задуманное и понимая, что Артемову уже сегодня нужны люди, которые следили бы за переделкой и достройкой помещений, а то и сами приложили бы к этому руки, Леонтьев направился к директору и в кабинете застал его одетым, собиравшимся куда-то уходить.

— Извини, Андрей Антонович, спешу в трест, — стал объяснять Кузьмин. — Был звонок из области, спрашивали, как «Медьстрой» разворачивается и что сами делаем для нашего ремесленного. Секретарь обкома Портнов кое-кого расшевелил. И серьезно.

— Приятное совпадение. И я с той же заботой. — Леонтьев передал Кузьмину список. — Вот кого просит Артемов.

Кузьмин снял шапку, расстегнул пальто и, прочитав список, поинтересовался:

— У тебя, Андрей Антонович, какое мнение?

— Без училища нам не прожить.

— Пожалуй, верно. Будем помогать Артемову. Не кажется ли тебе, что его бумагу надо обсудить с главным инженером, начальниками служб и цехов?

— По-моему, нет надобности усложнять этот в общем-то простой вопрос. Его можно решить, как говорится, в рабочем порядке, вашим приказом.

— Так-то оно так, но могут быть обиды. Вот что меня тревожит.

«Александр Степанович верен себе», — подумалось Леонтьеву. Ежедневно теперь встречаясь с ним, он замечал: никак не может Кузьмин побороть в себе странную для нынешнего времени и для своего положения боязнь кого-то и чем-то обидеть. Замечал он и другое: как бы не доверяя своим заместителям и помощникам, директор порой сам выполнял их работу, по мелочам вмешивался в цеховые дела. Но если надо было принять серьезное решение, тут уж Кузьмин излишне, как думалось Леонтьеву, осторожничал, искал советчиков. Вот и сейчас он сказал:

— Андрей Антонович, и все-таки буду просить: пригласи Рудакова и обмозгуй с ним этот список.

Леонтьев сразу же взял себе за правило: как можно реже приглашать в партком товарищей, а самому идти к ним. Смешно же, например, прошагать мимо двери кабинета главного инженера и от себя звонить по телефону: Константин Изотович, прошу заглянуть на минутку… Почти все кабинеты, комнаты заводских служб и отделов были под одной крышей в здании, предназначавшемся для конторы брикетной фабрики. Фабричное начальство разместилось бы здесь просторно, а для оружейников здание оказалось тесным, уже шла речь о пристройке к нему новых помещений.

— Архитекторы, конечно, кисловато поглядят на наши строительные перлы, но не до жиру, — поговаривали на заводе.

Леонтьев зашел к Рудакову и услышал его раздосадованный голос:

— Левшанск надо забыть! И чем скорее мы это сделаем, тем лучше! Нам приказано здесь жить и работать без кивков на то, что имели.

— Ну, кивнуть иногда не грех, — отозвался Леонтьев, пораженный совпадением своих мыслей с рассуждениями главного инженера.

— Мы, Андрей Антонович, вот какую задачу решаем: улучшение взаимосвязи между цехами. Здесь-то прежний опыт нам нужен, — продолжал Рудаков.

Это было близко и понятно Леонтьеву, и он включился в деловой разговор.

Когда Рябов и начальники цехов ушли, Рудаков сказал:

— Мне Артемов говорил, что собирается подать в партком список.

— Уже подал.

Рудаков усмехнулся.

— Так, так, подал… Будем, значит, голосовать на заседании парткома и смотреть — кто «за», кто «против»… Послушай, Андрей Антонович, неужели так и собираешься решать заводские дела голосованием?

— А что прикажешь делать, если грамотные люди не могут или не хотят решить простенькую задачку? Артемов, например, уже обращался к главному инженеру, и он, этот самый главный инженер, отмахнулся и сказал…

Рудаков перебил:

— Дай поглядеть, что там нарисовал Артемов. — Прочитав список, он проворчал: — По-львиному замахнулся Лев Карпович… Кузьмин знаком с этим документом?

— Познакомился и предложил подвергнуть самому серьезному и представительному обсуждению сию бумагу.