Всё, что мы обрели

Кроме Акселя. Внезапно меня осенило, что я не видела его целый день. И я снова подумала о том, что мы впитываем все, как губка. В свое время мне понадобился целый мир, чтобы перестать скучать по нему, и вот теперь, после долгих лет отсутствия, мне показалось странным не слышать его в течение двадцати четырех часов.

– Иди сюда. – Джастин встретил меня улыбкой и, взяв за руку, повел к накрытому столу. Он был полон крошечных пирожных. – Садись, ты сегодня командуешь парадом.

– Я? – Я не сдержала смешок. – Ты так говоришь, будто я феноменально разборчива в еде!

Маленький Макс сел рядом со мной, а остальные – по периметру стола. Так здорово было оказаться в окружении этой семьи, которая была и моей семьей тоже – и по которой я так скучала: хоть мы и виделись время от времени, встречи случались редко – и не здесь, в Байрон-Бей.

– Попробуй слойку с апельсином и шоколадом.

– Ты на нее давишь, Джастин! – улыбнулась Эмили.

– Сынок, это… бесподобно. – Даниель облизал губы.

Джорджия закатила глаза, а потом рассмеялась и покачала головой. Она посмотрела на меня с нежностью, и я почувствовала, что у меня чешется нос от счастья, и заставила себя моргнуть, когда взяла один из кексов.

– Тебе нравится? – Джастин выглядел обеспокоенным.

– Это потрясающе вкусно, правда. Все идеально. – Я снова взглянула на стол, заставленный тарелками. Думаю, это будет самая крутая выставка на свете.

Моя улыбка немного померкла, когда я взглянула на дверь кафетерия и увидела, что она все еще закрыта. Я покачала головой. Может, у Акселя были дела. Может, у него и мысли не было приходить на семейный обед, несмотря на то, что на нем дегустировалось меню для выставки.

– Ты знаешь, что я уже использую доску меньшего размера? – гордо сказал Коннор.

– Правда? Давно? – спросила я.

– Уже с месяц! И я тоже! – добавил его брат Макс.

Я взъерошила ему волосы, и он хрюкнул в ответ, после чего сделал глоток своего шоколадного милкшейка. Я повторила за ним; это было очень вкусно.

– Джастин, спасибо тебе за все, правда.

– Да это мне впору благодарить тебя, потому что за это я планирую поработить Акселя на полжизни. И поверь мне, я люблю своего брата, но ничто не делает меня таким счастливым, как возможность вывести его из себя.

– Некоторые вещи никогда не меняются. – Эмили посмотрела на меня, подавив улыбку.

– А кстати, об Акселе, где он?

Все взгляды сфокусировались на мне. И я почувствовала себя странно, будто меня раскрыли.

– Он не звонил тебе? – спросил Джастин. – У него болела голова. Мигрень, у него иногда такое случается. Было лучше, чтобы он остался дома и отдохнул, потому что когда ему нездоровится… ну, он совершенно невыносим.

– Не говори так о своем брате! – жалобно сказала Джорджия.

– Это правда. – Он пожал плечами. – Мама, скажи же, что терпеть его, когда он болен, хуже китайской пытки. Мы все это знаем.

– Он просто тяжело переносит мигрени, – оправдывала она его.

Даниель мило улыбнулся и погладил Джорджию по щеке тыльной стороной ладони – так легко и красиво… Наверное, это было невероятно – осознавать, что все это – твоя заслуга: семья, дети, внуки, бизнес.

Мы закончили трапезу, не переставая разговаривать. Они выкладывали мне новости, а я делилась с ними тем, что они уже знали о моей жизни в Брисбене. Джорджия и Даниель ушли первыми, за ними последовали Эмили и дети, но я осталась еще ненадолго, потому что заняться мне было нечем и я хотела помочь с уборкой. Поэтому мы вместе с Джастином прибрали со стола и сложили посуду в посудомоечную машину. В молчании было комфортно. Когда мы закончили, он протянул тряпку.

– Итак, в итоге ты получишь это. Все, чего ты всегда хотела.

– Я даже не совсем уверена, чего хочу, – призналась я.

– Не этого ли? Зарабатывать на жизнь живописью?

– Да, наверное. Но у меня никогда не было конкретной мечты, я просто хотела рисовать. Звучит очень конформистски, не находишь? Или просто, не знаю.

– Нет. Я вот всего лишь хотел иметь кафе. Не бывает больших или маленьких мечтаний, Лея.

– Ты прав. – Я сняла фартук, когда мы выходили из кухни. – И я всегда могу узнать по дороге, чего же ищу.

Уже темнело, мы обнялись на прощание и отправились пешком в хостел. Возможно, мне следовало удивиться посильнее, когда через две улицы направление сменилось само собой, но я не стала. Потому что часть меня хотела этого, даже если другая кричала, чтобы я повернула назад.

Итак, пятнадцать минут спустя я подошла к месту, которое так хорошо знала. Я не стала звонить, потому что подумала, что он, возможно, спит, и обошла дом вокруг, чтобы пройти на заднюю террасу, где мы провели так много часов. Доски для сёрфинга стояли в стороне, прислоненные к стене, ветер раскачивал гамак, а по деревянным перилам карабкалась дикая лоза. Все было по-прежнему, словно время застыло.

Я остановилась, поднявшись по ступенькам крыльца.

Перевела дыхание. У меня все еще была возможность уйти так же, как пришла. Но я этого не сделала. Я колебалась еще несколько секунд, нервничала, но все же решилась открыть дверь и пробраться в этот дом, полный воспоминаний.