Всё, что мы обрели

– Спорит с Оливером из-за какой-то глупости. – Я закатила глаза, а он засмеялся и взъерошил мне волосы. – Подожди, останься ненадолго. Мне нужно кое-что узнать.

Аксель заинтересованно поднял бровь и сел рядом со мной на деревянный пол. Дул теплый ветерок, а на нем была рубашка с узором из пальм, которая привлекла мое внимание.

– Что ты хочешь узнать?

Я уже почти забыла. Я выпустила из рук журнал, который читала, потому что на обложке было написано что-то вроде «Три безотказных трюка для поцелуя, от которого замирает сердце». Я покраснела, пытаясь подобрать нужные слова, и наконец промурлыкала:

– Как это – целоваться, Аксель?

– Целоваться? – Он удивленно посмотрел на меня.

– Да. Когда мальчик целует девочку.

Он замолчал на несколько секунд, сдерживая улыбку и задумчиво потирая подбородок. Затем он издал долгий вздох перед тем, как ответить.

– В твоем возрасте это не должно тебя интересовать.

– На днях моя подруга поцеловала мальчика.

– Ну… – нахмурился он. – Твоя подруга ошиблась. А ошибка в поцелуях заключается в том, что обратной дороги нет. Ты должна дарить их только тем, кого очень сильно любишь. Понимаешь, Лея?

– Да. Я тебя люблю, – ответила я, покраснев.

Аксель улыбнулся и покачал головой.

– Не так, милая. Я пытаюсь сказать, что однажды ты встретишь человека, который понравится тебе настолько, что ты не будешь знать, как признаться ему в своих чувствах без использования рта.

– Фу! Звучит отвратительно, Аксель! – рассмеялась я.

– В тот момент все будет не так, вот увидишь.

Я стояла и думала, теребя руками одну из двух косичек, которые мама заплела мне накануне.

– А ты? Ты со многими целовался?

– Я? – Аксель снова удивился.

– Да, дурачок, кто ж еще? – улыбнулась я.

Он посмотрел на меня очень серьезно. Мне нравилось в Акселе то, что в отличие от моего брата или других он всегда говорил со мной так, словно верил, что я смогу понять все, что он собирается мне сказать. С ним я чувствовала себя сильнее. Старше. Когда мне нужен был честный ответ на любой вопрос, я обращалась к нему.

– Открыть тебе секрет? – Я сразу кивнула. – Я был немного похож на ту твою подругу и много раз ошибался. Так что могу подсказать тебе, чего не стоит делать. И знаешь что? У меня еще ни разу не было подлинного поцелуя.

Я немного растерянно моргнула, потому что не совсем понимала, что он имеет в виду под «подлинным поцелуем» и на что похож «неподлинный поцелуй». Возможно, это связано с тем, как долго он длится, подумала я; и уже собиралась спросить его об этом, когда на крыльцо вышел мой отец.

– Аксель! Не знал, что ты приехал. – Он хлопнул Акселя по спине, когда тот поднялся. – Будь хорошим парнем и зайди ко мне в кабинет на некоторое время, прежде чем сбежишь с Оливером.

Я осталась сидеть на крыльце, когда они вошли в дом и их голоса стихли. И весь тот летний день я думала о поцелуях, о том, как трудно не совершать ошибок, и о том, что нужно как можно скорее рассказать все Блэр.

47. Аксель

Я сидел перед письменным столом и смотрел на картину, на которой Лея изобразила наше море во время шторма. Я провел по ней пальцами, как делал это раньше, прощупывая неровные края, слои краски, ошибки, которые она попыталась скрыть. В конце концов я сделал это: я взял кухонный нож и очень медленно, кончиком соскреб краску с одного из углов. Я наклонился и затаил дыхание, когда различил среди темной стружки несколько кусочков более светлого оттенка, синего кобальта.

В какой-то момент это мрачное небо было ясным.

48. Аксель

Подготовка выставки прошла легко благодаря помощи Сэм и сотрудничеству с Леей. Следующие несколько дней мы работали без устали. У меня больше не болела голова, возможно потому, что я чаще носил те очки, которые, похоже, так забавляли Лею каждый раз, когда она видела меня в них, и я сосредоточился на том, чтобы довести все до совершенства.

К утру пятницы все было готово.

В сопровождении Леи я обошел три комнаты, любуясь конечным результатом, как будто не видел его уже дюжину раз.

– Довольна? – улыбнулся я ей.

– Да. И взволнована тоже.

– Через двадцать четыре часа с небольшим эта комната будет полна людей. – Распространилась новость о том, что художница – дочь Джонсов, что вызвало немалый интерес. И, будто этого было недостаточно, накануне вечером я уговорил своих племянников расклеить несколько плакатов на соседних улицах в обмен на разрешение воспользоваться моей доской для сёрфинга. – Так что, думаю, пришло время для репетиции. Как считаешь?

– Считаю, что умру от инфаркта.

– Как всегда, ни капли не преувеличиваешь, – засмеялся я.

Лея последовала за мной, когда я возвращался ко входу в галерею.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Упражнение. Представь, что вокруг тебя люди перекусывают, болтают и рассматривают картины, а я – очень требовательный посетитель, который только что вошел. – Я двинулся по коридору в первую комнату. Оказавшись там, несколько секунд рассматривал картины. Затем вернулся к Лее и спросил: – Вы художник?

Она засмеялась, но потом сделалась серьезной.