Всё, что поражает...

— После, товарищи, мы поехали смотреть Елисейские поля. Факт остается фактом — они довольно красивые... А вот американские конфеты и торты совсем, товарищи, невкусные, и это — факт...

***

Очень любит проявлять свою скромность в первых рядах высокого президиума.

В рядах, что подальше, тем более в задних, делать это — труднее.

***

Хвастается, что когда-то, в детстве, крал яблоки у богатого соседа.

А что крал и у других — не хвастается: они были небогатые.

И вовсе уже молчит о том, что — на теплой должности — крадет и теперь.

***

Бывалая и важная курортница ходила в шторм по берегу. Одна.

— Море так шумит, так шумит!.. Только стоишь я думаешь... Ах, да разве ж это кто-нибудь поймет!..

***

Два «святых семейства» очень дружат. В одном — сын-жених, умненький, упитанный, веселый здоровяк; в другом — дочка на выданье, миловидная, с тугой золотистой косой. Дачи рядом. Купаться ходят вразвалочку. Там перекусывают. А под вечер, так же тихо и радостно, идут с большими городскими сумками в... колхозный горох.

***

В вагоне, увидев первую горную речку, девочка вскрикнула:

— Ай, мама, Терек!

Грузная мама в роскошной пижаме снисходительно:

— Это не Терек. Терек я знаю. Я в Тереке мои ножки мыла.

***

Откормленный, пудов на семь, а на курорт поехал. Жена звонит потом по автомату, хвастается:

— Лева не набрал ни килограмма. Только посвежел.

А Лева, стоя у телефонной будки, только потеет да отдувается.

***

Старый еврей, портной в мастерской, заваленной молодыми брюками, которые хотят заузиться, и как можно скорей:

— Вы знаете, что такое мода? Возьмите бочку и кладите туда брюки — год, два, три... А потом, когда она уже будет полная, переверните бочку и доставайте брюки — год, два, три...

***

Столичный театр на гастролях в глубинном колхозе.

Во время спектакля какой-то мужчина все вставал — встанет, постоит, опять сядет, погодя снова встал...

Взволнованный режиссер спектакля подошел на цыпочках и шепотом спросил:

— Что, папаша, нравится?

— Не-е, просто ж... заболела.

***

Не виделись с военных лет. Парень был он тогда неплохой, а теперь — так себе, из тех, что «сегодня иначе не проживешь». Рассказывает про свой сад, как он за ним ухаживает. По-дружески сообщает производственный секрет:

— Сучка есть у меня. Когда она водит течку, дак я наловлю тех собак, повешаю их, потом закопаю под яблонями — вот когда родят!..

***

«Свадьба Кларочки была в ту субботу».

«Ну и сколько же они выручили?..»

С подарков.

Этот диалог двух минских парикмахерш вспомнился мне, когда нам показывали новые, завидно спланированные районы Ростока. Фройлейн экскурсовод, рассказав о многом, предложила задавать вопросы. «О городе, о жизни всей республики».

Бывалая, подвижная женушка величаво молчаливого композитора попросила с конца автобуса передать вперед наш первый вопрос:

— А где тут, скажите, можно купить у вас щетку для расчесывания пуделя?

***

Здоровенный лысый Колодка, не столь грамотный, сколь хитроватый и упрямый дядька, первый послевоенный председатель сельсовета. Оправдывается на районном совещании из-за трибуны:

— А кто тут, товарищи, так уже чисто со всем справится. Теперь же у нас, в таком сельсовете, больше писанины, чем когда-то было в минском губернском управлении... Тут вы, товарищи, критикуете нас за падеж. А какой падеж?! Одна телушка издохла. Так мы же вместо нее другую купили!

Вопрос из президиума:

— Купили? А за что?

— Как это — за что? Из средств этой самой телушки!

В зале хохот. Опять голос из президиума:

— Колодка, ты веселый человек. Но растолкуй ты нам, пожалуйста, что ж это за средства у той телушки.

— Как что за средства? А мы ж ее кожу продали!..

***

Растолстелая тетя с орденской планкой пишет сентиментальные рассказы для детей.

А человек, который вместе с нею был в отряде, с улыбкой вспоминает, как она, стоя в партизанских санях, летя во весь опор, размахивала вожжами и крыла при детях ультрамужицким матом.

Без всякой нужды — словно бы и этим крепя оборону страны.

***

Православные мужики критикуют баптистов:

— Ну, что это у них за причастие — хлеба накрошит в вино... Батюшка, так тот ведь частицы из хлеба вырезает!..

Не менее торжественно говорят самогонщики:

Что ж, будем дрожжи в брагу опускать...

***

Немолодой, с золотыми зубами мужик идет под вечер по улице и с каждым весело заговаривает, крича на всю деревню.

Сидит на лавочке учитель.

— На солнышко вышли? Добрый вам вечер!..

Едет с поля колхозник, с ним подъезжает районный уполномоченный.

— А что ж это он вас, товаришок, да так непочтительно усадил? Хоть бы дерюжку какую... Ай-яй-яй!..

Пасет баба коз.

— Здорово, Агата! Коров пасешь?.. Козы, говоришь? Ничего, вырастут козы — коровы будут...

И так от хаты до хаты.

***

Можешь написать эпопею, сделать необыкновенную хирургическую операцию, изобрести сверхводородное чудо — все равно не будешь таким довольным собой, как дама-мещанка, когда она едет в театр или на базар в собственной машине. Да и в служебной, мужниной.

***