Всё имеет свою цену

– Разумеется, но о нем нам, к сожалению, ничего не известно, кроме того, что он вполне может быть не особенно большим – какой-нибудь гараж или что-то в этом роде.

Конрад Симонсен с недовольной миной подвел итоги:

– Да, не очень-то много дал нам этот обыск. Еще что-нибудь сказать можешь?

– Только то, что нам никак не удается отыскать его машину, точнее, одну из них. У него их две – синий «мерседес Е210» 2001 года выпуска и белый «фольксваген-мультивэн» 2004 года, обе – с обычными белыми номерами. Так вот, где находится вторая – фургон с раздвижной дверью – нам неизвестно.

– Объяви ее в розыск.

– Уже сделано.

– Еще что-то?

– Ничегошеньки. Может, съездить к нему еще раз?

– Нет, я бы хотел, чтобы ты помог Поулю с установлением этой Лиз Суенсон.

– Той призрачной шведки, которая существует, по-видимому, лишь в фантазиях Андреаса Фалькенборга и Эрнесто Че Мадсена?

– Да, вот именно, той шведки. Как знать, может здесь нас и ждет тот самый прорыв, который нам сейчас так необходим.

– Но ведь она, если когда-то и существовала, давно уже гниет где-то в лесу в Швеции вместе с еще несколькими несчастными. Честно говоря, не вижу, где тут можно наблюдать какой-то там прорыв.

– Это вовсе не повод для дискуссии, и постарайся говорить о ней более уважительно.

– О’кей, успокойся, я отыщу Поуля. Кстати, как он реагирует на ситуацию? Я имею в виду эту шумиху, поднятую в прессе, и всю тому подобную чушь.

– Он выполняет свою работу.

– Прекрати делать вид, что тебе на него наплевать, я-то прекрасно знаю, что это не так. Ведь ты же отстаивал его там, наверху, у этой чертовой русалки. Кстати, ты в курсе, что сегодня вечером она намерена выступить с каким-то там заявлением?

Конрад Симонсен встал. К собственному удивлению, никакой усталости он больше не чувствовал, даже зуд в лодыжках прекратился; сейчас он бы с удовольствием выкурил сигаретку.

– Нет, на него мне не наплевать, однако расследование двойного убийства занимает меня куда больше тех вещей, на которые я не в силах повлиять. Да, разумеется, я отстаивал его, а ты как думал? И наконец, я не в курсе, что директор департамента полиции собирается выступить с заявлением. Кроме того, предвосхищая твой очередной вопрос, позволь сказать, что не имею ни малейшего представления о том, что именно она хочет сказать. А засим я иду к себе и еще раз прослушаю запись допроса Андреаса Фалькенборга. Что же касается вас, то постарайтесь в ближайшее время разродиться хоть одной хорошей новостью – в данный момент нам это просто необходимо.

Пробыть в одиночестве Конраду Симонсену удалось недолго: примерно минут через десять Арне Педерсен действительно принес ему не сказать чтобы особо хорошую, но все же новость. Арне протиснулся в кабинет шефа, увлекая за собой хмурого и молчаливого Поуля Троульсена. Снимая наушники, Конрад Симонсен жестом пригласил инспекторов присесть, что, в общем-то, было излишним, поскольку ни один из пришедших не собирался дожидаться приглашения.

– Что ж, быстро обернулись. Ну, так как, она действительно существует?

Покосившись на Поуля Троульсена и поняв по выражению его лица, что отвечать он не собирается, Арне Педерсен взял инициативу на себя:

– По поводу ее имени у нас по-прежнему нет никаких официальных данных – а мы уже трижды перелопатили все реестры. Даже Мальте, похоже, слегка притомился. – Однако?..

– Однако мы проверили подъезды домов на Вестерброгаде напротив Городского музея. С изрядной долей допуска это «напротив» можно истолковать как девять подъездов. Из них только в трех есть лифт, и лишь в одном в 1992 году проживал стоматолог. На сегодняшний день он, правда, практикует в Баллерупе, однако подтвердил, что, когда у него была своя клиника в Копенгагене, Андреас Фалькенборг действительно входил в число его пациентов, или как там еще зубные врачи называют своих клиентов.

– Надеюсь, это еще не все?

– Может быть. Итак, Вестерброгаде, 62 – тебе это ни о чем не говорит?

Конрад Симонсен широко улыбнулся – впервые за сегодняшний день.

– Сопливый Папаша? То есть Холодный Доктор?

Наконец и Поуль Троульсен решился заявить о своем присутствии:

– Точно. Он живет там на четвертом этаже – ну, да ты наверняка и сам это знаешь.

– Да уж, знаю. Вы с ним связывались?

– Нет, я подумал, ты сам захочешь туда отправиться. В данный момент он сидит дома.

– Он всегда сидит дома. И что же, он по-прежнему при делах?

– Еще бы. Он входит в число тех трех ключевых фигур, кого начальник Главного управления полиции спит и видит, как бы посадить. Однако с тех пор, как он побывал за решеткой в последний раз, прошло уже пятнадцать лет, так что, видимо, желание не всегда совпадает с возможностями. – К сожалению, ты прав. Ну, а что-то конкретное по той шведке у вас есть?

– Ничего, лишь догадки.

Конрад Симонсен ненадолго задумался, однако, по-видимому, решение было им принято с самого начала.

– О’кей, я переговорю с ним.

Арне Педерсен полюбопытствовал:

– Я, естественно, слышал о Холодном Докторе, но почему вы называете его еще и Сопливым Папашей?