Всё имеет свою цену

– Отзвонился этот король гангстеров, которого ты только что навещал. Поскольку тебя еще не было на месте, он соблаговолил переговорить со мной. Настоящее имя Лиз Суенсон – Элизабет Юутилайнен. Мы отыскали ее mug shot [50], датированный 1988 годом, когда она отбывала тюремный срок в Тампере за распространение наркотиков. Исчезла она в 1992 году в возрасте 25 лет. Финны обещали как можно скорее прислать дополнительные данные, однако, к сожалению, приходится констатировать, что ее внешность прекрасно укладывается в рамки преференций Андреаса Фалькенборга относительно определенного женского типа. Так что с высокой степенью вероятности можно считать ее четвертой жертвой этого маньяка.

Конрад Симонсен проворчал:

– Что ж, я приблизительно так и думал. Что-нибудь еще?

– Сообщение от Анны Мии, то есть от твоей дочери…

– О чем же?

– Ты не сможешь с ней связаться до завтра. Что-то там с зоной покрытия спутника и атмосферными помехами на линии.

Эта новость раздосадовала Конрада Симонсена даже больше, чем он сам ожидал. Сегодняшнего разговора с дочерью он ждал с огромным нетерпением – для него это была своего рода отдушина, возможность слегка сбросить раздражение, накопившееся в течение выдавшегося столь дерьмовым дня. Даже не пытаясь скрыть своего недовольства и разочарования, он угрюмо проворчал:

– Интересно, как это ей удалось позвонить и сообщить, что она не сможет со мной созвониться? Бред какой-то!

– Может, корабль как раз входил в зону атмосферных помех. Я никогда не бывала на Карибах, так что, честно говоря, просто не знаю.

В разговор вмешался Арне Педерсен:

– Прекрати тиранить вестника, Симон.

– Да-да, конечно. Вообще-то, это не так уж важно. Что еще она говорила?

Полина Берг покосилась на Арне Педерсена, который за спиной у шефа энергично покрутил пальцем у рта, сигнализируя, чтобы она дала волю своей фантазии. Полина так и сделала:

– Ну, в общем, Анна Мия сказала, что у нее все хорошо, правда, она уже соскучилась и ждет не дождется, когда наконец вернется домой. Кроме того, разумеется, велела передать тебе огромный привет.

Конрад Симонсен слушал ее с видимым удовольствием. Полина Берг между тем продолжила свой обзор сегодняшних неприятностей:

– Да, есть еще кое-что, но, может, Арне, лучше ты…

Арне Педерсен подхватил эстафету:

– Наше начальство официально катит на тебя бочку. Директор департамента десять минут назад на пресс-конференции в пух и прах разнесла методы нашей работы – в смысле те инструкции, которые ты дал Поулю.

Для обоих подчиненных стало полнейшей неожиданностью, что, услышав это, Конрад Симонсен прямо-таки расцвел от удовольствия.

– Правда? Ну и что потом? Как решилось с Поулем?

– Да никак. Она повернула все так, будто его ругать тут нечего. Ты – и только ты – несешь полную ответственность за все. По ее словам, ты слишком азартен. Так что вся вина всецело лежит на тебе – ну и, стало быть, на ней, как на твоем непосредственном начальнике. Она обещала серьезно переговорить с тобой, как только данное расследование будет завершено. Что же касается всего остального, то директор отказалась давать какие-либо комментарии. Однако подчеркнула при этом, что если кто-нибудь интересуется дополнительной информацией по данному вопросу, то он вполне может принять участие в твоей пресс-конференции, которая состоится в пять часов.

– И это все? А как насчет вопросов от журналистов?

– Никаких вопросов, – сказала Полина Берг. – Зачитав свое заявление, она удалилась, гордая и неприступная, как Снежная Королева. Кстати, если хочешь знать мое мнение, я считаю жуткой несправедливостью, что она позволяет себе обходиться с тобой подобным образом.

– Ничего не поделаешь – прыжки и гримасы судьбы.

Арне Педерсен удивленно посмотрел на шефа и с недоверием в голосе сказал:

– А я и не знал, что ты решил собрать представителей прессы. Тебя что, обязала наша дражайшая фрёкен Лед и Холод?

– Говоря о ней, изволь выражаться уважительно – сама она всегда хорошо о тебе отзывается. Что же касается пресс-конференции, то я сам все это придумал сегодня утром. И вовсе не для того, чтобы обсуждать запись беседы Поуля Троульсена с подозреваемым, хотя совсем без этого, конечно же, обойтись не удастся. На самом деле мне бы хотелось, чтобы и вы двое в ней поучаствовали – разумеется, если у вас есть время. Тогда и фотографам будет чем заняться, и у меня появится возможность переадресовать кому-то особенно неудобные для меня вопросы.

Оба подчиненных кивками подтвердили свое согласие, хотя на их лицах явно читалось полнейшее замешательство. Ведь любому было ясно, что шеф просто обязан чувствовать себя оскорбленным таким отношением начальства. Он же между тем, напротив, выглядел таким довольным, каким его уже долгое время никто не видел.

– Ну, что-нибудь еще?

Арне Педерсен кратко проинформировал:

– Нам удалось выяснить серийные номера купюр, которые Андреас Фалькенборг получал в банке; однако теперь, по-видимому, это особого значения не имеет.

Конрад Симонсен был, вероятно, того же мнения, поскольку отнесся к сообщению крайне равнодушно.

– Что-то еще?