Всё имеет свою цену

К собственному удивлению, никаких проблем со сном он больше не испытывал. Ночной кошмар, в котором присутствовали его мать, ведьма и, наконец, задыхающаяся в пластиковом мешке Полина Берг, больше не повторялся. Быть может, потому, что теперь появилась реальная возможность подобного драматического развития событий, если, конечно, это уже не произошло, то есть если реальность не опередила ужасные видения. Однако точной причины он не знал, да и, в общем-то, она была ему безразлична. Как бы там ни было, а спать он теперь мог, и это было самое главное. Стоило Арне лишь прилечь на пол в своем кабинете, как через несколько минут он уже засыпал сном младенца, таким образом, едва ли было бы ошибкой утверждать, что из всех сотрудников, работающих в данном здании – или, по крайней мере, из всех сотрудников убойного отдела, – он теперь был самым отдохнувшим. Мысль эта была ему приятна, однако он предпочитал держать ее при себе и никому ровным счетом ничего не говорить. Вполне вероятно, именно спокойный сон и явился причиной того, что он понемногу стал приходить в себя.

Конрад Симонсен тоже заметил, что Арне постепенно оправляется. Они все вместе обедали, то есть сидели за одним столиком в столовой и ели, не говоря ни слова о работе.

– Похоже, Арне, тебе уже значительно лучше.

Графиня прибавила:

– Приятно видеть. Я рада.

Не обращая внимания на их слова, Арне продолжал есть. Да и что он мог сказать им в ответ? Что сам Конрад Симонсен – самое настоящее дерьмо? Как, впрочем, и она. Жирные болваны, которые лишь штаны свои протирают и ничего не делают.

Кто-то забрал ключи от его машины, и Арне догадывался почему. Ему также было совершенно ясно, что за ним негласно присматривают. Заметить это было несложно: чуть более пристальный взгляд там, косой взгляд тут, регулярные визиты в его кабинет коллег, которым, в общем-то, ничего не было нужно, кроме как осведомиться, как у него дела. Заходили они и в то время, когда он спал. Это он давно понял. Их выдал старый фокус со вставленными в дверь кусочками бумаги. Они что же, и впрямь его за дурака держат? Сейчас Арне было 42 года, двадцать из них – почти полжизни – он прослужил в уголовном розыске. А они тем не менее обходились с ним так, будто он какой-то любитель, что-то типа бойскаута. Пистолет его куда-то делся, да он, по существу, был ему и не нужен – лишняя обуза. Ему вполне хватало маленького перочинного ножа из ящика стола и обычной полицейской дубинки. Идиоты!

В четверг вечером жена принесла ему чистую одежду. Они с четверть часика поболтали. Сначала о близнецах, когда эта тема была исчерпана – о хорошей погоде. А не забывает ли он питаться как следует? Она поцеловала его и когда пришла, и когда собралась уходить – обычная привычка, так, прежде чем перейти дорогу, чисто автоматически смотришь налево. Когда дверь за ней наконец закрылась, он острее, чем когда-либо, ощутил, насколько они отдалились друг от друга. Как будто существовали в двух разных мирах. А вот принесенной супругой одежде он был искренне рад – хотелось выглядеть презентабельно, когда его арестуют. Прилично одетым, чистым и гладко выбритым. Арестанты-оборванцы ему никогда не нравились. Да, он давно уже смирился с таким их внешним видом, поскольку в большинстве своем они выглядели именно подобным образом, однако в глубине души Арне их презирал и уж сам, во всяком случае, ни за что не хотел быть похожим на одного из них.

Выставленный на мобильном телефоне звонок будильника прозвучал ровно в два ночи. Минут десять он потратил на то, чтобы размять затекшее за время сна тело с помощью небольшого, изобретенного им самим комплекса гимнастических упражнений. Он где-то читал, что японцы спят на полу на тростниковых циновках. Ничего не скажешь, закаленные люди, а также, безусловно, практичные: одним движением скатал постель и поставил куда-нибудь в уголок. Япония, Австралия, Китай, Бразилия – он всегда мечтал отправиться в большое путешествие, однако жизнь сложилась иначе. Всегда находилось что-нибудь, что оказывалось важнее. Взглянув на темноту за окном, он подумал о том, что теперь придется еще несколько лет подождать с путешествием. Затем, не надевая обуви, выскользнул в коридор и прокрался мимо кабинета Конрада Симонсена. Из-под двери пробивалась полоска света. Сердце убойного отдела – так некогда окрестили этот кабинет, кто именно – Арне не помнил. С презрением сделав вид, что плюет в сторону закрытой двери, он прошел в ближайший туалет и окончательно привел себя в порядок.