Всё имеет свою цену

– А-а, это опять вы, фрёкен Бан. Послушайте-ка, что я вам скажу. Либо мы разговариваем тихо и спокойно, либо я даю отбой. Решать вам. У меня просто нет времени выслушивать этот ваш монолог, да и кроме того, мне кажется, что сегодня утром я уже сполна получил свою порцию брани. Так что буду вам весьма признателен, если вы постараетесь не выходить за рамки приличий.

Главный инспектор выслушал ответ и на этот раз с металлом в голосе сказал:

– До тех пор, пока вы не разоритесь или не расскажете мне о времени, проведенном вами в семействе Фалькенборгов в 1965 году. И вы не получите за это ни кроны – одно только чувство удовлетворения от того, что ведете себя как добропорядочная гражданка.

Вслед за этим он практически сразу же повесил трубку. – Фрёкен Бан готова принять меня для приватной беседы через полчаса.

– Мне – с тобой?

– Нет, смотаюсь к ней один. Чем больше народу, тем вероятнее, что старая ведьма опять придет в свое обычное расположение духа. Видно было, что она и так уже с трудом себя сдерживает.

– Жаль, я не прочь был бы с ней познакомиться. Однако, стало быть, Полина была права: ее жадность перевешивает все прочие чувства.

– Очевидно, да. Не мог бы ты собрать всех после обеда на совещание? Я собираюсь завтра или, в крайнем случае, послезавтра арестовать этого Андреаса Фалькенборга. Хоть мы и ведем за ним тщательное наблюдение, но мне вовсе не нравится, что он до сих пор разгуливает на свободе. С другой стороны, мы мало что можем ему предъявить, так что перед тем, как принять окончательное решение, я бы хотел еще раз обсудить сложившуюся ситуацию. – Очень демократично!

– Знай свое место и делай, как я велю!

– Слушаюсь, босс, считай, что меня здесь уже нет.

Вид Агнеты Бан с порога поразил Конрада Симонсена. Он ожидал встретить старую гарпию с дешевым вульгарным макияжем, одетую кричаще и ведущую себя надменно и нагло в строгом соответствии с репутацией заведения, хозяйкой которого она являлась. Вместо этого навстречу ему вышла представительная пожилая дама в элегантном костюме с симпатичным и благообразным, хотя и старческим, лицом, на котором практически не было видно следов косметики. При этом держалась она если и не любезно, то, по крайней мере, деловито. Глядя на нее, с огромным трудом можно было представить себе ту гетеру, которая менее часа назад наградила главного инспектора пышным букетом самых отборных ругательств. Лишь временами, упираясь в холодный взгляд ее карих глаз, он действительно готов был в это поверить. Хозяйка заведения провела Конрада Симонсена к дивану и усадила, поставив перед ним кувшин с охлажденным соком и стакан. Затем она сразу же перешла к делу:

– Ну, так как, мы договорились, что ты уберешь эти три патрульные машины от моего дома, если я расскажу о том, как работала у Альфа Фалькенборга?

– Да.

– Тогда давай начнем – мы ведь оба, кажется, заинтересованы в том, чтобы как можно быстрее окончить этот разговор.

Конрад Симонсен достал из кармана диктофон, включил его и положил на стол между ними. Агнета Бан с недоверием покосилась на записывающее устройство:

– Но мы точно будем беседовать только о том времени?

– Исключительно о нем – меня нисколько не интересует то, чем вы там занимались помимо этого.

– Превосходно. Между прочим, можешь обращаться ко мне на «ты» – так проще. Ну, и что бы тебе хотелось знать?

Конрад Симонсен рассказал ей об убийствах и их подозрениях в отношении Андреаса Фалькенборга, не вдаваясь при этом в подробности об имеющихся у них уликах. Похоже, обвинения, выдвинутые в адрес того, кого она нянчила еще ребенком, не особенно взволновали пожилую женщину. Она лишь изредка кивала в знак того, что следит за рассказом, не проявляя при этом сколько-нибудь заметного интереса. В заключение Конрад Симонсен спросил:

– Есть у тебя какая-нибудь фотография, где ты изображена молодой? Мне бы она пригодилась.

Вопрос этот поразил собеседницу настолько, что если раньше она, соблюдая договоренность, тщательно подбирала слова, поддерживая самый светский тон, то теперь не выдержала и все же выругалась:

– На кой дьявол она тебе понадобилась?

Главный инспектор предпочел ответить честно, ибо про себя уже заранее решил, что вероятность ее обращения к прессе минимальна:

– Мне кажется, твоя внешность настолько запала Андреасу Фалькенборгу в душу, что он подбирал себе жертв, исходя из того, какой ты ему с тех пор запомнилась.

Думая, что подобное предположение может ее порядком рассердить, Конрад Симонсен произнес это подчеркнуто спокойно, можно даже сказать, проникновенно. Тем не менее Агнета Бан оставалась абсолютно бесстрастной:

– Ты хочешь сказать, что я послужила своего рода ролевой моделью для тех девушек, что он зарезал?

– Что-то в этом духе, не считая того, что он никого не резал.

На мгновение она задумалась, а потом сказала:

– На это уйдет какое-то время: нужно будет подняться на чердак. Кроме того, мне потребуется, чтобы кто-то из моих сотрудниц мне помог, – я ведь уже не так молода. Но если это и вправду так необходимо…

– Это необходимо.