Всё имеет свою цену

Он и сейчас уже обливался потом, однако, как видно, не замечал этого. Стараясь, чтобы слова его звучали как можно более небрежно, Поуль Троульсен продолжал:

– Да, кстати, та девица из Прэстё, как там ее звали? Ну, ту, которая исчезла?

– Анни.

– Ага, верно. Хотя нет, вроде, ты ошибаешься. Разве не Лоне?

– Да нет, я уверен – Анни Линдберг.

– О’кей, кому же как не тебе это знать. Так где ты, говоришь, закопал эту самую Анни?

– Я ничего такого не делал.

– Слушай, ну к чему себя мучить?

– Но ведь я говорю истинную правду – я этого не делал.

Странное дело, но наивная манера говорить этого большого ребенка производила впечатление абсолютной искренности. Поуль Троульсен решил больше не касаться данной темы – тем более что вскоре за дело предстояло взяться самому Конраду Симонсену, а уж он-то наверняка, сожрет беднягу без соли.

Глава 31

Психолог Эрнесто Мадсен считал, что перед проведением допроса Андреасу Фалькенборгу полезно было бы несколько часов провести за решеткой. Конрад Симонсен решил последовать его совету и тем самым высвободил себе достаточно времени для того, чтобы вместе с Графиней отправиться на встречу с «оракулом с Кёбмагергаде». Шагая рядом с Симоном по тротуару, Графиня все же старалась держаться на полшага впереди, как будто считая себя обязанной показывать дорогу, раз уж ей удалось уговорить начальство принять участие в предстоящей беседе. Городские улицы накрыла плотная гнетущая духота, пешеходы обливались потом, спасительная гроза, предсказанная метеопророками, явно запаздывала. Конрад Симонсен заметил:

– Надеюсь, он не потащит нас в оранжерею – там мы просто-напросто растаем. Даже здесь, и то – кошмар какой-то.

Свидание Графине было назначено в Ботаническом саду перед Пальмовым домиком, что не вызвало у нее никаких возражений – по большому счету место встречи ей было абсолютно безразлично.

– Едва ли.

Ноги у Конрада Симонсена отчаянно зудели и чесались, он чувствовал себя крайне неуютно. К тому же он сильно запыхался и с трудом переводил дух.

– Надо было ехать на машине.

– И кружить добрых полчаса в поисках парковочного места? Ничего, тебе полезно немного пройтись. Если мероприятие затянется, можем вернуться домой на такси. – Оно не затянется. Ты ведь знаешь, мне еще надо успеть сделать кучу разных вещей.

Упрек был неплохо завуалирован, однако она его поняла и поспешно сказала:

– Я рада, что ты решил пойти со мной.

– Ну, а я был бы просто счастлив, если бы все сорвалось.

Они вошли в Ботанический сад; графиня распахнула калитку перед своим спутником и прикрыла ее за ними. Шум города с каждым шагом становился все глуше, пока не превратился наконец в какое-то неясное жужжание. Графиня взяла Конрада Симонсена под руку, как будто окружающий покой оправдывал интимность отношений.

– Правда ведь здесь чудесно? – сказала она. – Все эти прекрасные растения, такие красивые, ухоженные. Чувствуешь себя прямо как где-то на юге.

– Да, милое местечко.

Познания Конрада Симонсена в прикладной ботанике ограничивались тем, что с уверенностью он мог опознать одуванчик и, пожалуй, еще пару видов столь же экзотических растений. Он остановился и почесал сначала одну лодыжку, затем другую – ну вот, снова началось. – Слушай, Симон, скажи-ка мне одну вещь. Та ясновидящая из Хойе Тострупа, с которой ты иногда советуешься… как часто она, если можно так выразиться, оказывается права?

– С чего это ты сейчас об этом вспомнила?

– Так, просто интересно.

– Иногда она действительно угадывает, однако чаще всего на ее слова нечего рассчитывать. Только не спрашивай меня, как это все у нее получается – сам я уже давно отчаялся это понять.

– Но в некоторых случаях она все же помогает?

– Я уже сказал, что да.

– А пример привести можешь?

– Много лет назад у меня, помнится, было одно дело. В маленьком провинциальном городке какой-то псих повадился натягивать тонкий провод поперек пешеходной улицы с целью раз и навсегда отучить компанию местных ребят субботними вечерами гонять на своих мопедах по городу и тревожить сон добропорядочных граждан. Счастье еще, что передний гонщик пригнулся к рулю своего мопеда, и провод пришелся ему прямо в лоб. Разумеется, он вылетел из седла и довольно сильно ушибся, однако тому, что ехал за ним, повезло гораздо меньше. Провод спружинил и вышиб ему глаз. – Фу ты, ужас какой!