Всё имеет цену

Слов у меня не было. Шок лишил меня дара речи. Вместо ответа я просто кивнула и принялась жадно разглядывать обстановку. Основными цветами здесь были золотой, белый и кремовый, что делало атмосферу комнаты утонченной и одновременно уютной. Как будто тут можно присесть и зависнуть надолго… может, даже навсегда. Большую часть стен занимали панорамные окна, откуда открывался потрясающий вид на город во всем его великолепии.

Комната была совершенно невероятной. В углу стоял черный блестящий рояль, как будто ожидавший, что кто-нибудь приласкает его клавиши из слоновой кости. Жаль, что у меня не было ни малейших музыкальных способностей. То есть, технически говоря, я могла верно воспроизвести мелодию. Большая часть актеров могла, и я не была исключением, но никаких особых дарований по части музыки у меня не имелось. Это вообще сошло бы за мою краткую характеристику. Девчонка на все руки, в лучшем случае середнячок, талантов ноль.

Кэтлин запорхала по комнате, восхищенно охая и ахая и цепляясь за руку Уоррена. Их отношения, тянувшиеся последние несколько лет, наконец-то были явлены миру. Кэтлин в самом буквальном смысле светилась от радости. Казалось, восторг хлещет из каждой ее поры.

В каком положении в результате оказывалась я, оставалось непонятным, но не очень-то меня беспокоило. Если эти двое были счастливы и их отношения прогрессировали, а я по-прежнему получала свой гонорар, то, по-моему, все шло как нельзя лучше. Хотя это и в самом деле ставило под вопрос мою роль в завтрашнем благотворительном вечере и последующих приемах. Надо ли мне было по-прежнему прикидываться его маленькой шлюшкой, или подругой, или спутницей? Возьмет ли он с собой Кэтлин?

Однако едва я вошла в ванную, как все эти вопросы вылетели у меня из головы. Ну и роскошь! Быстро захлопнув дверь, я провела пальцем по белой мраморной раковине и уселась на край квадратной ванны. Да, квадратной и размером с хорошую двуспальную кровать. Туда с легкостью могла бы влезть какая-нибудь парочка и приступить к весьма основательным водным процедурам. В зеркале, висящем на противоположной стене, я заметила хмурящуюся девушку, глядящую прямо на меня. Да, этой девчонке не светило заняться водными видами спорта в грандиозной, единственной-за-всю-жизнь ванне. Вздохнув, я перевела взгляд на панорамное окно… в ванной комнате. Вероятно, там установили стекла, прозрачные только с одной стороны – иначе любой парень с фотиком и телескопическим объективом мог бы отлично порезвиться, снимая голых звезд.

Только встав на ноги, я поняла, насколько устала. И не только от перелета. Устала от непонимания того, что я делаю. Устала жить с чужими людьми – пускай они и были добрыми, невероятно щедрыми и, по большей части, красавчиками, горячими, словно шоколадная помадка, стекающая по горке прохладного ванильного мороженого. А затем, подобно застывающему бетону дорожки, реальность больно ударила мне в лицо. Моя жизнь не принадлежала мне. Моя младшая сестренка переехала жить к мужчине, которого я видела всего один раз. Один раз! Даже папа такого бы не разрешил. И да, папа. Я оставила его в коматозном состоянии в санатории для выздоравливающих. Что, черт возьми, со мной не так? Понятно, что весь этот год превратился в кошмар по его вине, и я должна была на него злиться, но я знала своего отца. Он никогда не пожелал бы такого для меня. Перевернуть с ног на голову мою жизнь, жизнь Мэдди, и ради чего? Чтобы откупиться от громилы, с которым я когда-то трахалась и которого, как мне казалось, любила? Нет, он позволил бы Блейну довершить начатое, лишь бы спасти меня от такой жизни. Жизни девушки из сопровождения.

Покачав головой, я потащилась в комнату, отведенную Уорреном для меня. Когда мое лицо погрузилось в белые подушечные облака, я вспомнила о том, как проделала то же самое в другой комнате, в трех тысячах миль отсюда. Та комната принадлежала мужчине, который, как я считала, не мог полюбить меня навечно, который наверняка оставит меня. Он изранит мою душу, как и все остальные, и затопчет последнюю искру надежды и веры в противоположный пол. А если совсем откровенно, больше всего я боялась, что он не сможет соответствовать своему образу из моих самых темных, глубоких, потаенных фантазий – не сможет стать мужчиной, совмещающим в себе все. Преданным, любящим, заботливым мужчиной, о котором я мечтала все старшие подростковые и ранние юношеские годы, в чьих поисках я их провела – и лишь для того, чтобы потерпеть сокрушительное фиаско. И теперь я не знала, кто мы друг другу, – не считая, конечно, дружбы «с бонусами». Зато я знала, что готова на многое, лишь бы этого не выяснять. По крайней мере, до конца года.

Цель была поставлена четко и ясно видна. Блейн получал свои ежемесячные платежи, кровавые денежки текли на его банковский счет, что гарантировало безопасность моего отца, Мэдди и мою собственную. Пока что.

* * *