Всё может только любовь!

Эротическая любовь, как любовь, имеет одну предпосылку: я люблю из самой глубины моего существа – и воспринимаю в другом глубинную суть его или её существа. В сущности, все человеческие существа тождественны. Мы все часть Единства, мы – Единство. А раз так, то не всё ли равно, кого любить. Любовь должна быть, по сути, актом воли, решения полностью связать свою жизнь с жизнью другого человека. На этом и строится рациональное обоснование идея НЕРАСТОРЖИМОСТИ брака, как и обоснование многих форм традиционного брака, в котором два партнёра никогда сами не выбирают друг друга, за них выбирают другие – и, однако же, ожидается, что они будут друг друга любить. В современной западной культуре эта идея представляется совершенно ошибочной. Любовь понимается как результат спонтанной, эмоциональной реакции, внезапно возникшего непреодолимого чувства. С этой точки зрения, важны только характерные особенности двух захваченных порывом индивидов – а не факт, что все мужчины – часть Адама, а все женщины – часть Евы. Не учитывается такой важный фактор эротической любви, как воля. Любовь к кому-либо это не просто сильное чувство, – это решение, это разумный выбор, это обещание. Если бы любовь была только чувством, то не было бы основания обещать любить друг друга вечно. Чувство приходит и уходит. Как я могу знать, что оно останется навечно, если моё действие не включает разумного выбора и решения?

Любовь к себе

Хотя не вызывает возражения применение понятия любви к различным объектам, широко распространено мнение, что любить других людей – добродетельно, а любить себя – грешно. Считается, что любя себя, человек преуменьшает свою любовь к другим людям, что любовь к себе – это то же, что эгоизм. Этот взгляд имеет давнюю историю в западной мысли. Кальвин говорил о любви к себе как о «чуме». Фрейд говорил о любви к себе в психиатрических терминах, однако, смысл его суждения тот же, что и у Кальвина. Для него любовь к себе это то же, что и нарциссизм, обращение либидо на самого себя. Нарциссизм являет собой раннюю стадию человеческого развития, и человек, который в позднейшей жизни возвращается к нарциссистской стадии, неспособен любить; крайние проявления ведут к безумию. Фрейд утверждал, что любовь – это проявление либидо, и что либидо направленное на других людей – это любовь, а направленное на себя – это любовь к себе. Следовательно, любовь и любовь к себе взаимно исключаются в том смысле, что чем больше первая, тем меньше вторая. Если любить себя – плохо, то отсюда следует, что не любить себя – добродетельно.

Возникают такие вопросы. Подтверждает ли психологическое исследование тезис, что есть принципиальное противоречие между любовью к себе и любовью к другим людям? Любовь к себе это тот же феномен, что и эгоизм, или они противоположны? Далее, действительно ли эгоизм современного человека – это интерес к себе как к индивидуальности, со всеми своими интеллектуальными, эмоциональными и чувственными возможностями? Не стал ли человек придатком своей социо-экономической роли? Тождественны ли эгоизм и любовь к себе или эгоизм является следствием её отсутствия?

Прежде чем начать обсуждение психологического аспекта эгоизма и любви к себе, следует подчеркнуть наличие логической ошибки в определении, что любовь к другим и любовь к себе взаимно исключают друг друга. Если добродетельно – ЛЮБИТЬ СВОЕГО БЛИЖНЕГО, как человеческое существо, то должно быть добродетелью – а не пороком – ЛЮБИТЬ И СЕБЯ, так как я тоже человеческое существо. Нет такого понятия человека, в которое не был бы включён и я сам.

Любовь к кому-то – это осуществление и сосредоточение силы любви. Основной заряд, содержащийся в любви, направлен на любимого человека как на воплощение существеннейших человеческих качеств. Любовь к одному человеку предполагает любовь к человеку как таковому. Такое «разделение труда»; как называл это Уильям Джеймс, при котором человек любит свою семью, но не испытывает никакого чувства к «чужому», означает принципиальную неспособность любить. ЛЮБОВЬ К ЛЮДЯМ является не следствием, как часто полагают, а предпосылкой любви к определённому человеку, хотя в плане развития она обретается в любви к определённым людям.

Из этого следует, что моё собственное «я» должно быть таким же объектом моей любви, как и другой человек. Утверждение моей собственной жизни; счастья, развития, свободы коренится в моей собственной способности любить, т. е. в заботе, уважении, ответственности и знании. Если человек в состоянии любить плодотворно, он любит также и себя; если он любит только других, он не может любить вообще.