Всё-таки живые (СИ)

Пара рэлов, чтобы аккуратно снять корпус, подключиться через контакты манипулятора к динамику и подъехать к окну, где сияет полуденный диск местной звезды.

Мари, забыв про поиск обещанных алгебраических нот, долго вслушивается в незнакомые ей звуки, прежде чем спрашивает:

— Что это?

— Выражаясь понятным тебе языком, песня твоего солнца. По-нашему, это просто электромагнитное излучение небесного тела, переведённое в слышимый диапазон. У каждого космического объекта свой индивидуальный, уникальный звук. Нам нравится улавливать логику и систему в... этой песне.

— Слушай, — она садится под стеллажом, задумчиво-восхищённо слушая гул и звон, льющийся из динамика. — Это потрясающе. Смотри, вот мужской хор тянет на басах... А это вступило женское меццо-сопрано, и вдруг колокол — бом-м! — она взмахивает руками. — И ещё раз, бом-м! А это флейта-пикколо — «фиу-фиу-фиу»... Это же настоящая музыка, музыка небесных сфер! А ты можешь сделать так, чтобы моё радио всегда её играло?

— Надо изготавливать другую антенну, но если вашими средствами и с вашими материалами, то это привлечёт внимание. Лучше я тебе специально буду давать прослушивать небесные объекты, когда захочешь.

— А как звучит твоё солнце?

Вздрагиваю.

— Я не посмела бы его слушать даже в записи, — говорю.

— Почему?

— Потому что... Его частоты были использованы для модуляции голоса нашего правителя. А я — изгнанная... Я его подвела.

— Король-солнце? — тихо спрашивает она. Ну да, с кем ещё может проассоциировать такое француженка-роялистка из прошлого?

— Это плохое сравнение. Карл Великий или Наполеон подошли бы чуть больше. Но даже они не значили для своей страны столько, сколько наш Император значит для нас. Хотя он тоже имеет право сказать: «Государство — это я», но в другом контексте. Потому что он знает всё о каждом из нас. И каждому находит его место и его роль. Он — наш идеальный правитель.

— Живой бог? — уточняет Мари, удивлённо глядит на улыбастер и выжимает вежливую улыбку. — О, извини, я сказала глупость, да?

— Абсолютную. Он — такое же живое существо, как ты и я, сверхзнание ему обеспечивает электроника, а долгую жизнь — биотехнологии. Кроме того, мой народ не акцентируется на идее бога. С одной стороны, мы следуем только доказанным фактам, а существование бога нельзя подтвердить или опровергнуть на нашем уровне науки. С другой стороны, мы сами были сотворены и не можем напрочь отрицать возможность сотворения наших творцов. Поэтому решение вопроса о богопочитании или богоотрицании мы отложили до появления непреложных доказательств или опровержений существования всеобщего Творца. Если ты хочешь более приземлённых сравнений для нашего социального устройства общества, то было бы правильнее поискать что-то в биологии Сол-3, например, муравьёв. Хотя у них нет отделения себя от общей колонии, а мы способны на индивидуальную работу, но земляне часто сравнивают нас с муравьями, я знаю это из их статей.

Мари трясёт головой, словно укладывает там информацию.

— Всё, хватит на сегодня, — говорит она, устало морща лоб, смотрит на стеллаж рядом с собой и вытаскивает какую-то тетрадь. — Вот твои фуги, попробуй с ними разобраться. Может, после них начнёшь понимать, что такое земная музыка...»

Да, с точки зрения судьбы — или стараниями Доктора, — я угодила в очень удачную семью, в которой соединились не только поколения, но и физика с лирикой. Если Хищник всерьёз хотел, чтобы я научилась чему-то, чего далеки не понимают, то он подобрал идеальный вариант. Но допустил просчёт в главном. В том, что заметил сам ещё два года назад: далек — это далек. Это не лечится.

А воспоминания продолжают разворачиваться перед внутренним взором бесконечным потоком, пока не добираются до логического конца.

«Территория подстанции. Высоковольтная линия добегает сюда от местной ТЭЦ, и ток через трансформаторы и распределители уже по обычным кабелям разводится по кварталам. Метрах в двадцати от приоткрытых ворот стоит милицейский автомобиль, на капот которого я кинула начавший расти и почему-то ветвиться подснежник. За воротами — грунт, покрытый мокрыми бетонными плитами. Воздух напоен треском и гулом энергии, я её всей поверхностью скафандра чувствую, выезжая на середину площадки. Тут же находится группа инфицированных представителей планктона. И водитель машины, и наш участковый — оба в предательской красной сыпи по уши. Рядом с ними — окончательно обнаглевший Васька, его бабушка, совсем не похожая на прежнюю уютную старушку, и дежурный диспетчер с подстанции. Судя по данным приборов, ещё один диспетчер должен быть в главном здании. А самое важное, милиционер держит брыкающегося и орущего Пашку, на котором пока ни следа инопланетной заразы, что само по себе удивительно.