Вспаханное поле

ее предсказание сбудется, она просила Панчо, когда он от¬

правлялся в селение, заходить в лавку ее земляка и заби¬

рать почту. Однажды Панчо привез ей письмо, взглянув

на которое женщина сразу узнала руку дочери.

—      От Элены! — воскликнула она и ушла к себе, чтобы

поскорее прочесть письмо.

Панчо расседлал лошадь, обротал ее и привязал на ве¬

ревку к врытому в землю столбу возле корраля так, чтобы

она паслась, не доставая до посевов. Тут он увидел дона

Томаса, распрягавшего волов.

—      Как себя чувствует твой отец? — спросил фермер.

—      Почти что поправился... Я съездил и на ранчо — по¬

смотреть, как там табун.

Этот ответ обеспокоил дона Томаса. Хотя они уже за¬

вершали сев, ему не хотелось терять Панчо.

—      Пойдем домой, должно быть, ужин готов,— сказал

он, кончив распрягать волов.

Войдя в дом, дон Томас сразу обратил внимание на ли¬

кующий вид жены и вопросительно посмотрел на нее. Она

немедленно объявила:

—      Я получила хорошие известия от девочек. Сестра

устроила их в педагогический институт.

Эта новость ошеломила дона Томаса. Он заподозрил

сговор между женой и свояченицей и, возмущенный тем,

что они предприняли такой таг, даже не посоветовавшись

с ним, сердито сказал:

—      Вот вы к чему клонили!.. Хотите, чтобы они учи¬

лись и не жили на ферме. Сговорились у меня за спиной!..

Интересно знать, откуда вы возьмете на это деньги?

98

— Успокойся, тетка будет платить за З'чение, ты ведь

знаешь, как она их любит,— сказала донья Энкарнасьон,

встревоженная резким тоном мужа, и, чтобы выиграть вре¬

мя, смиренно добавила: —Давай-ка ужинать, Томас, а по¬

том я тебе прочту письмо и мы поговорим. Если ты против

того, чтобы девочки учились, они вернутся на ферму.

Ей удалось прервать объяснение, грозившее кончиться

бурной сценой, и отсрочить неизбежный спор.

Поужинали в молчании. Как только встали из-за стола,

Панчо, оставив супругов, вышел во двор с тягостным чув¬

ством какой-то вины. Когда ему вручили письмо, он не до¬

гадался, хотя и взглянул на конверт, что оно от Элены.

Ему было невдомек, что за непонятными для него караку¬

лями кроются столь неприятные известия. Спать не хоте¬

лось, и он решил пройтись. Залитая ярким светом луны,

стояла густая и высокая кукуруза. Дальше простиралось

недавно засеянное поле — в разрыхленной, мягкой земле

набирались соков, чтобы пустить ростки, семена поздних

хлебов. Послышалось ржание. Привязанная к столбу ло¬

шадь дергала веревку и нервно фыркала. Панчо успокоил

ее, потрепав по холке. Он понимал нетерпение животного,

привыкшего пастись на свободе. Любые путы обремени¬

тельны для того, кому никогда не приходилось их терпеть.

Он сам страдал от пут, которые добровольно наложил на

себя. В иные ночи, томясь бессонницей, он слезал с кро¬

вати и ложился на воле, устроив себе постель из чепраков,

потников и подседельников. Только тогда, вдыхая запах

трав и конского пота, Панчо засыпал. Он тосковал по свое¬

му ранчо. Порою на рассвете его подмывало удрать, как в

тот день, когда бушевала непогода. Но что-то удерживало

его, быть может, привязанность дона Томаса, быть может,

желание увидеть, как прорастут семена, которые он сам

посеял.

Панчо ласково похлопал лошадь по крупу и пошел на¬

зад. Возле навеса он остановился. Здесь вчера донья Эн¬

карнасьон протянула от столба к столбу веревку и разве¬

сила просушить на солнце кое-что из одежды, в том числе

и платье Элены. Ветер шевелил вещи, и на мгновение Пан¬

чо почудилось, что перед ним не платье Элены, а она сама.

Из дома донеслись голоса споривших супругов. Панчо

вошел под навес и растянулся на кровати. Он долго думал

и наконец признал, что его связывают с фермой незри¬

мые, но прочные узы. Однако он не сомневался, что их

99

7*

сплело лишь его желание увидеть, как семена дадут всхо¬

ды и превратятся в растения. После этого, казалось Панчо,

он снова станет свободным, как прежде, когда жил на поч¬

товой станции.

Проклюнувшиеся зеленя преобразили еще недавно зем¬

листо-серую пашню. Дон Томас подошел к Панчо, который

в тени навеса оттачивал лемех плуга. С минуту фермер

смотрел, как он работает, потом, чтобы завязать разговор

или, вернее, излить душу, в чем он все чаще нуждался,

сказал:

—      Я получил хорошие вести от Элены: они с Эстер

приедут на каникулы. Представляешь себе, как я рад.

Панчо, казалось поглощенный своим делом, промолчал.

Однако движения его стали медлительнее.

—      Хочу потолковать с ними,— продолжал дон Томас.—

Если они желают учиться, пусть учатся, я их неволить

не буду, хоть мне и туго придется без помощи Элены. Ты

и вообразить не можешь, на что она способна! Такой рабо¬

тящей девушки не сыскать!.. Кстати, она тебе кланяется.

Мать написала ей, что ты работаешь со мной.

Панчо, остановившись, смущенно сказал:

—      Как раз насчет этого я хотел поговорить. Завтра

я с вами распрощаюсь. Мне надо ехать в селение за от¬

цом — он уже поправился.

Не то чтобы эта новость не произвела особого впечат¬

ления на дона Томаса, хотя в ней и не было для него ни¬

чего неожиданного,— просто он слишком хорошо понимал

Панчо, чтобы пытаться удержать его.

—      Ты поступаешь, как хороший сын,— тепло сказал