Вспаханное поле

и занимало. На самом деле он думал о родственниках.

Дядю Эмилио по рассказам матери он представлял себе

совсем другим: лысый, в очках в толстой оправе, он по¬

ходил скорее на мелкого сельского торговца, чем на го¬

сударственного служащего. В его голосе слышались

раздраженные нотки, говорившие о том, что он постоян¬

но не ладит с самим собой и с другими. Лаура действи¬

тельно оказалась миловидной, и ее мягкость контрасти¬

ровала с суровостью отца, которым она, видимо, верхово¬

дила. Однако ворчанье дяди для Мануэля было приятнее,

чем ласковый голосок двоюродной сестры.

—      Мне не очень-то весело ехать к твоему отцу с дур¬

ными вестями насчет этого запутанного процесса, который

и так чертовски затянулся, — сказал дон Эмилио. — Если

бы Панчо не был таким упрямым!

Мануэль, по-прежнему глядя на дорогу, проговорил

не без сарказма:

—      Только упрямым?

Не уловив иронии, Эмилио повторил:

—      Да, упрямым. Он прекрасный человек, но, уж если

заберет себе что-нибудь в голову, его невозможно пере¬

убедить.

Маноло пожал плечами и отвернулся. Эмилио, оши¬

бочно истолковав его жест, стал доказывать справедли¬

вость своего мнения.

—      Когда твои родители еще не были женаты, он из

упрямства заставил Элену бросить институт и поехать

с ним на ферму. Если бы он немного подождал, она по¬

лучила бы диплом учительницы. А у Элены было такое

призвание к этой профессии!

Маноло крепко сжал вожжи и смежил веки, словно

солнце слепило ему глаза. Мерный стук копыт громко

отдавался у него в ушах.

Когда они проезжали мимо поля, оставленного под

паром, вспугнутая тарантасом, взлетела большая стая

дроздов. Лауру это восхитило.

—      Папа, посмотри, какая прелесть!—крикнула она.

Маноло обернулся и с раздражением спросил:

—      Прелесть?.. Интересно, что здесь может быть пре¬

лестного?

212

—      Птицы!.. Поле!.. Все вокруг!.. — ответила Лаура,

сияя от восторга.

Глядя широко открытыми главами на улетевшую

стаю, она не заметила презрительной гримасы Маноло,

который, едва удержавшись от грубости, с силой тряхнул

вожжами.

Приезд Эмилио и Лауры нарушил монотонное течение

жизни на ферме. Встреча Хулии с Лаурой упрочила их

взаимную симпатию, возникшую при переписке. Панчо

встретил Эмилио сдержанно, словно все еще не расстался

с давним предубеждением против него. Элена была искрен¬

не рада зятю. Они с улыбкой смотрели друг на друга,

убеждаясь, что для них обоих годы не прошли бесследно,

и с грустью говорили о былом, вспоминая близких, кото¬

рых уже не было в живых.

Их беседу прервала Клотильда, позвав всех завтра¬

кать. Панчо всегда требовал, чтобы за стол садились в

определенное время, и приезд родственников не был осно¬

ванием для того, чтобы изменить заведенный порядок

или отложить работу. Маноло, уже переодевшийся в та¬

кую же, как у Пабло, рабочую одежду, ел, слушал осталь¬

ных, но в разговор не вступал. Он лишь обменялся не¬

сколькими словами с Клотильдой, которая, поставив

блюдо на стол, села возле него и тихо спросила о Сефе-

рино. Панчо тоже был не особенно разговорчив. Кто не¬

принужденно болтал, так это Хулия и Лаура, собирав¬

шиеся погулять во время сьесты. Когда с завтраком было

покончено, Элена посоветовала Эмилио поспать, чтобы от¬

дохнуть с дороги, и он согласился прилечь на раскладной

кровати, которую заметил под навесом. Маноло и Пабло

вышли и направились к сараю. Девушки помогли Кло¬

тильде убрать со стола и оставили Эмилио и Панчо од¬

них. Эмилио приехал не ради развлечения. У него была

на то важная причина, и он ждал удобного момента,

чтобы заговорить о деле, потому что не желал ставить

себя в положение непрошеного советчика, явившегося

накликать беду. Он, правда, мало знал Панчо, но письма

Элены были достаточно красноречивы, чтобы заставить

его действовать с максимальной осторожностью.

—      Я знаю, что здесь было раньше, — сказал он, — и

понимаю, что тебе пришлось немало поработать, чтобы пре¬

вратить эту пустошь в плодородное поле.

213

Панчо бросил взгляд на зеленя, расстилавшиеся за

окном, и наставительно проговорил:

—      Чтобы добиться того, что ты здесь видишь, надо

гнуть горб изо дня в день, печет ли солнце или стужа на

дворе, льет ли дождь или ветер пробирает до костей...

Это не то что царапать перышком по бумаге.

От Эмилио не укрылись ни откровенная гордость,

с которой это было сказано, ни едва уловимая насмешка,

проскользнувшая в последних словах фермера. Он сни¬

сходительно улыбнулся и ответил:

—      Всякая работа — работа и требует физических или

умственных сил. Одна работа приносит больше удовле¬

творения, другая — меньше. Но как я не мог бы делать

то, что делаешь ты, так и ты не мог бы делать то, что

делаю я.

—      Я не рожден быть писарем! — хмуро отрезал Пан¬

чо, и Эмилио понял, что задел его своим замечанием.

—      А я фермером, — мягко ответил он и, сообразив, что

упустил удобный случай сообщить Панчо, с чем он при¬

ехал, решил прекратить разговор, чтобы не обострять

отношений.

—      Последую-ка я совету Элены — пойду вздрем¬

нуть, — сказал он. — У нас еще будет время потолковать.

—      Потолковать? — переспросил Панчо, настороженно,

почти подозрительно посмотрев на него. — Что ж... можно