Вспышка

Когда все взрослые ушли из города в лес на поиски Нейта, он вернулся в город и засвистел весёлую песенку, одну из тех, которые так любили дети. Он частенько насвистывал эту мелодию, собирая детей на урок, приманивал их магией отмеченных. И дети пришли к нему. Они шли как во сне, держась за руки. Дети последовали за Нейтом в лес, мимо озера, к самой стене. Нейт достал ключ и отпер замок, открыл дверь и вывел детей за стену. Они шли, зачарованные волшебной музыкой. И за мгновение до того, как последний малыш прошёл в дверь, из леса донёсся страшный крик. Нейт умолк и захлопнул дверь, повернув в замке ключ.

Лишь один ребёнок остался у стены, заплаканный и дрожащий от страха. Малыш жалел, что не поспешил, отстал от друзей и любимого учителя.

А родители взвыли от горя. Они кричали, надеясь обрушить стену. Всё было кончено. Предатель украл их тайну. И что хуже всего – он украл их детей.

На другой день еды на поляне не было, жители города услышали лишь странные всхлипы, похожие на детский плач. К верхушкам самых высоких деревьев были привязаны во́роны – они били крыльями, но улететь не могли.

Жизнь по эту сторону стены была кончена. Отмеченный лишил их всего.

Глава восемнадцатая

Глаза Руфи закрыты, на щеке блестит слезинка. Услышь я эту историю раньше, в первые дни в Фетерстоуне, я бы не стала молчать – указала бы на несовпадения и нелогичные мелочи в рассказе. Сказала бы: «Вы ошиблись, всё не так! Пустые обвинили не того!»

Но я уже не та, что раньше. «Она знает, – проносится у меня в голове. – Руфь всё обо мне знает».

– Это легенда о Фетерстоуне? – только и спрашиваю я.

Открыв глаза, Руфь молча кивает.

– Мы поселились здесь давным-давно, ещё при Белии. Всегда найдутся храбрецы, бегущие от зла, и не все они… – Руфь показывает на мою руку, – не все приходят к нам с чистой кожей.

– Эта история… из-за неё на меня так подозрительно смотрят? – Руфь молча склоняет голову к плечу. – Но я не Нейт! Я никому не принесу горя!

Ещё не договорив, я понимаю: у нас со Святым куда больше общего, чем я думала.

– Я тебе верю, милая. – Дрожащей рукой Руфь гладит меня по щеке. – Многие видят твою чистую душу. Ты пришла залечить свои раны, а не растревожить чужие.

Я молча смаргиваю слёзы. Она ничего обо мне не знает!

– Люди опасаются не тебя, они боятся прошлого. – Руфь умолкает и пристально вглядывается мне в лицо, тщательно выбирая слова. – Тебе сказали, что твой отец ушёл от нас? – Я киваю. – Но знаешь ли ты, почему так произошло?

– Затем я и пришла. Мне очень нужно узнать всё от начала и до конца. – От внезапно вспыхнувшей надежды громко стучит сердце.

– Ты уверена?

Руфь без улыбки смотрит на меня и потирает лоб. Как она устала… Над бровями у неё блестят капельки пота. Ей пора отдохнуть.

– Иногда мы привыкаем к удобной лжи – так живётся проще и безопаснее. Готова ли ты узнать, каким был твой отец на самом деле, даже если окажется, что для тебя он был совсем другим?

– Уж лучше правда, даже самая неприятная, чем удобная, приглаженная ложь, – отвечаю я, вытирая слёзы.

Я сейчас, как заблудившаяся в лесу девочка в красном плаще, готова ступить на неизвестную тропинку. Кто ждёт меня? Волк или дровосек, враг или друг? С глубоким вздохом, не произнося ни слова, Руфь придвигает ко мне книгу.

Это дневник моей мамы – той, что дала мне жизнь.

Глава девятнадцатая

Понедельник, 1-е

Сегодня вернулся Халид. Он вышел к костру из темноты, грязный и усталый. Месяц или два назад он отправился в Ривертон. Я думала, он погиб или попал в плен к отмеченным.