Встречи на московских улицах

Потом мать достала платок и зачем-то стала вытирать ей лицо, хотя оно было, кажется, вполне чистым. Но как она это делала! С какой ненавистью и силой проводила платком по лицу! Девочке было, понятно же, больно, но она была так перепугана, убита, что молча терпела, даже не отстраняя лица.

Я ходил около и порывался вмешаться, сказать: „Прекратите! Она возненавидит вас!“ Но так и не решился. Ах, как жалко! Ведь нужно было, нужно!»

Бушин сам был отцом и очень любил свою дочь Катю. Вообще его отношение к детям и женщинам с полным правом можно назвать трепетным. Человек очень благодарный, он живо откликался на проявление к нему внимания. Особенно женщин. Вот посидел Владимир Сергеевич с полчаса за чашкой кофе с библиотекарем ЦДЛ Ниной Сударушкиной и уже преисполнен чувством радости за проявленное к нему снисхождение молодой и интересной особы:

Спасибо вам за тот случайный
Прекрасный вечер в феврале,
С его открытостью и тайной,
И светлой думой на челе.

Я помню всё: наш столик в зале,

И как далёк был этот зал,
И всё, что вы тогда сказали,
И всё, что я тогда сказал.

И вспышки ваших глаз живые,

И как вы, ложечкой звеня,
Сказали: «Поздно уж…», впервые
Назвав по имени меня.

И моего смущенья муку,

И ликование моё,
Когда я тронул вашу руку,
А вы не отняли её…

Нет, жизнь нельзя назвать напрасной,

Не всё так худо на земле,
Коль был возможен тот прекрасный
Случайный вечер в феврале.

Никакого продолжения, как могут подумать некоторые из читателей, этот февральский вечер не имел, если не считать прощального стихотворения «Амулет», которым Бушин сопроводил отлёт прекрасной библиотекарши на Филиппины:

Ваш путь лежит в немыслимые дали!
Под самолётом за день проплывёт
Простор, на коем в наши дни едва ли
Не половина всех землян живёт.

Навстречу солнцу будете вы мчаться

И раньше нас увидите зарю…
В надежде вскоре с вами повстречаться
Я амулет чудесный вам дарю.

На улицах Бангкока и Манилы

Пусть будет с вами этот амулет
Кусочек камня, взятый у могилы,
Где спит и дышит первый наш поэт.

Он вас не оградит от неудачи,

От яда кобры или пасти льва.
Он вам послужит несколько иначе
Без сказочных чудес и волшебства.

Когда бы вы его ни попросили,

Забравшись в те далёкие края,
Мой амулет напомнит о России,
Где, между прочим, остаюсь и я.

В жизни Бушина было всё: война и тяжёлая, подрывающая духовные основы личности любовь; блестящие достижения на поприще публицистики и более скромные – на поэтическом. Но он везде оставался рыцарем, целомудренно блюдущим честь воина и мужчины. Это удивительно целостная личность, болезненно восприимчивая к слезе ребёнка и молчаливому укору женщины. Владимир Сергеевич сумел сохранить чувство благодарности и признательности к загубленной политическими перевертышами великой державе. Он не раскаивается о пройденной с нею стезе, не делает себе скидок на время и обстоятельства и вот как подводит итоги своего долгого земного пути в отклике на сетования современника («Ты знал!»).

Всё оправдать на свете можно.
Не падай духом ни на миг!
Одно лишь, милый, безнадёжно
Рассчитывать на черновик.

И путь свой не рисуй превратно:

Нас время, дескать, так вело.
Ты знал, что жизнь – единократна
И всё в ней сразу – набело.

«А почему бы и нет?!». Шёл седьмой месяц войны. Корреспондент «Красной звезды» K. M. Симонов, по случаю оказавшийся в Москве, забежав на минуту в редакцию «Правды», нос к носу столкнулся с её главным редактором. П. Н. Поспелов, человек любопытный и любознательный, сразу затормошил Константина Михайловича, забросал вопросами и затащил в свой кабинет попить чайку.