Встречи на московских улицах

Через полгода после этой встречи для обоих настал час на деле подтвердить свои высокие чувства. В июле первому из них вручили следующее удостоверение – «Дано писателю тов. Гайдару Аркадию Петровичу в том, что он командируется в действующую Красную Армию в качестве военного корреспондента газеты „Комсомольская правда“, согласно разрешению Генерального штаба Красной Армии». Гайдара направили на Юго-Западный фронт, но вскоре он оказался в одном из партизанских отрядов, действовавших в тылу противника. 26 октября Аркадий Петрович погиб, спасая товарищей. Похоронили писателя в Каневе, на высоком берегу Днепра. Лев Кассиль писал о месте его последнего успокоения: «Вот и вышло совсем так, как в пророческой сказке из „Военной тайны“: „Мальчиша-Кибальчиша схоронили на зелёном бугре у Синей Реки…

Плывут пароходы – привет Мальчишу!
Пролетают лётчики – привет Мальчишу!
Пробегут паровозы – привет Мальчишу!
А пройдут пионеры – салют Мальчишу!“»

…В годы горбачёвской перестройки и ельцинских реформ, когда недавнее прошлое страны усиленно замазывалось грязью, досталось и писателю-патриоту Аркадию Петровичу Гайдару. Мы не будем напоминать о тех поклёпах и пакостях, которые ушатами выливались на светлое имя покойного. Ибо сегодня каждый гражданин России знает, по чьему заказу действовали искатели «правды».

Это те, кто ограбил (и продолжает грабить) великую державу, называя её «эта страна». Им чужды понятия «Отчизна», «Родина», «народ». Их семьи живут на Западе, дети учатся там же и уже не говорят по-русски. Россия для этой компрадорской прослойки – лишь объект выжимания «зелёных». Поэтому о достоверности и объективности их литературных подёнщиков говорить не приходится. Ни им, ни их заказчикам никогда не понять меру своей подлости, а потому не будем; говорить об этом бесполезно.

Что касается нашего героя и канувшей в Лету советской эпохи, вспомним слова Гайдара, как-то сказанные о себе:

– Обыкновенная биография в необыкновенное время.

Да, прошедшее время делало людей героями.

Конотопляне. На одном из заседаний комиссии по подготовке очередного празднования Дня поэзии в Михайловском Римма Казакова начала своё выступление весьма нетрадиционно:

– Я только что из Парижа. Прошу прощения, что не из Конотопа…

Это был реверанс в сторону тех из присутствовавших, кому зарубежные поездки были не по чину и кто вынужден был довольствоваться «дымом Отечества». Но почему именитая поэтесса помянула именно Конотоп? Когда название этого городка на пути на Украину стало нарицательным?

На рубеже XIX и XX столетий Конотоп был известен своими лужами, в которых, как гласила молва, тонули лошади. На заре советской власти городок славился блинчатыми пирожками с мясным фаршем. Ими и торговали на конотопском вокзале. «К приходу каждого пассажирского поезда, – писал современник, – на стойку в буфете выносили большие противни с раскалёнными пирожками. Делом чести для каждого пассажира было пробиться к стойке и съесть, обжигая пальцы, хотя бы один сочный и хрустящий пирожок».

Через Конотоп ездили многие советские писатели, а потому свои собрания в шутку называли «Конотопами» – мол, такое это незаметное явление в литературе, как и этот заштатный городок. Конечно, основатели кружка скромничали, ибо ими были писатели А. Гайдар, К. Паустовский, А. Роскин и Р. Фраерман, очеркист М. Лоскутов и директор Издательства детской литературы И. Халтурин.

Собирались они почти каждый день в небольшой квартире Рувима Исаевича на Большой Дмитровке, 20/5. Читали друг другу всё только-только написанное, спорили, шумели, рассказывали всякие истории, пили дешёвое грузинское вино и в один присест съедали три банки свино-бобовых консервов.

Литературные планы конотопцев не только переполняли их, но и осуществлялись. Поэтому все были веселы и беспечны. Почти на глазах собрания Гайдар писал свою великолепную «Голубую чашку», Фраерман – «Дикую собаку Динго, или Повесть о первой любви», Лоскутов рассказывал о Средней Азии, а Паустовский делился планами о своей первой книге «Кара-Бугаз».

В «Конотопе» главенствовал Роскин, человек выдающийся по своим познаниям, острому и насмешливому уму. Он написал книгу о замечательном ботанике Вавилове («Караваны, дороги, колосья»), ставил перед собой задачу «мобилизовать растительный капитал всего земного шара» и сосредоточить в СССР весь сортовой запас семян, созданный в течение тысячелетий природой и человеком. В период конотопских бдений Роскин работал над биографической книгой о Чехове.

Каждый месяц «Конотоп» пополнялся новым членом и начал разбухать. Пришлось устанавливать три разряда собраний – малый, средний и большой. «Малый Конотоп» сохранял первоначальный тесный состав и заседал каждый вечер.

В «Средний Конотоп» вошли новые «общники» – Василий Гроссман, Семён Гехт, Андрей Платонов, архитектор Михаил Синявский и его жена Люсьена. «Средний Конотоп» собирался вместе с «Малым» раз в неделю.