Встречный ветер прошлого

Подавив в себе огорчение, Сергей спустился по ступенькам и вышел на улицу, куда глаза глядят. Он прогулялся вдоль автовокзала, прошелся по центральным тихим и горбатым улочкам. Впечатления оказались не очень-то приятными. «Какая же тоска, должно быть, была здесь восемь-девять лет назад, когда тут жила Катя. Впрочем, тогда, в юности, она, возможно, не находила этот город тоскливым. Он, наверное, казался ей целым миром. Разве что, наверняка, было смутное томление по другим большим городам». Разгуливая по улицам беспечным шагом, он поймал себя на мысли, что всматривается в женские лица прохожих. Ему казалось, что некоторые девчонки чем-то походили на Катю. «Быть может, каждый город накладывает отпечаток на его жителей?» Он бродил по улицам, вглядываясь в женские лица, словно искал ее в толпе прохожих. На мгновение у него мелькнула мысль, что если он, десять лет спустя, случайно встретил Ольгу, то почему бы и… но он тут же отогнал эту мысль, вспомнив, что Катя не любила этот город и уехала отсюда, скорее всего, навсегда. «Да, она не любила этот город, была не в ладах со своей матерью и рвалась отсюда как из тюрьмы. Впрочем, на это у нее были и другие причины». Он решил обойти этот городок из конца в конец, благо он был мал, и беспрерывно думал о Кате. «Она ходила по улочкам этого маленького городка, где нет трамваев и на весь город лишь один маршрутный автобус. Вот здесь она, наверное, покупала мороженое. Хотя нет, вряд ли тогда здесь был этот киоск. А в этой школе, возможно, училась? Тут нет другой. Интересно было бы на нее взглянуть с косичками и в школьном белом фартуке. Где она могла жить? Вот в этих хрущевках? Или в этих бараках? А может, в этом, на вид новом, микрорайоне? Лучше бы уж в микрорайоне». Он забрел на самые окраины, где вдоль песчаного карьера тянулся частный сектор домов. У котлована стояли экскаватор, две машины «БЕЛАЗ» и высоченный башенный кран, но работы не велись. Должно быть, был обеденный перерыв. Он пошел дальше вдоль котлована и частного сектора. Из окон одного из домов нахлестывала и лилась навстречу ему старая песня «о главном»: «песни у люде-е-й ра-а-зные, а моя одна-а на ве-ка-а, звездочка моя-я ясная, как ты от ме-ня да-ле-ка. Поздно мы с то-бой по-о-няли…» Услышав эту сентиментальную мелодию, он машинально стал шарить по карманам в поисках сигарет, но вспомнил, что оставил их в номере гостиницы. Его рука застыла возле бокового кармана куртки, а глаза, возбужденно поблескивая, смотрели вглубь котлована. В это мгновение он отчетливо понял, что все щиты защиты в виде работы, в образе жены и сына, с помощью которых он долгие годы прикрывался, спасаясь от любви к Кате, рухнули под тяжестью воспоминаний и тоски по этой женщине. «Я не должен был жениться на Оксане, – сказал он себе, – я ведь ее и не любил. Я поступил как трус. Я искал убежища в ее объятиях от любви к другой. Я должен был отыскать Катю. Объехать все города, подключить милицию, частных сыщиков – кого угодно, но отыскать ее, найти». Эта мысль пришла ему в голову с запозданием, ни много ни мало, на семь с половиной лет. «Как это ты сказала однажды? Трудно утолить боль… А нужно ли ее утолять? Боль не жажда. Пусть остается». Он стоял на вязкой, раскисшей от дождей, глинистой земле и смотрел вглубь котлована. «Мое прошлое – встречный ветер. Все время бьет мне в лицо».

Я как тот мелвилловский капитан Ахав, который по всем морям и океанам, по всем широтам гоняется за Моби Диком. Моби Дик – это мое прошлое, моя печаль. Хотя нет, Моби Дик – это я. Пусть я не то исчадие ада, как мелвилловский левиафан, я всего лишь отступник, совершивший в жизни пару предательств. А капитан Ахав, что преследует меня, моя тоска, мое прошлое, моя боль, моя неспокойная совесть. И если я на время забываю о моем прошлом, оно меня где-то поджидает, быть может, у почтового ящика в подъезде, и идет неслышно впереди меня, куда бы я ни следовал. Мое искалеченное прошлое. Безумный, хромой капитан Ахав. Он опережает меня или наоборот замедляет ход, пропускает вперед, следует позади, кидает мне в спину гарпун, ранит, натягивает линь и приговаривает: «Лицом к лицу встречаю я тебя сегодня о, Моби Дик».

«И нет больше разумного смысла в том, что происходит, и нет любви в том, что ждет тебя впереди, и нет твоему мятущемуся сердцу приюта, где оно обрело бы покой». – На память Сергею пришли эти трогательные и грустные строчки из произведения немецкого классика.

– Чего вы мечетесь, Сережа? Зачем вы напросились в эту командировку в Белград? – с искренним непониманием спросил Ранович. – Ведь там же стреляют.

– Везде стреляют.

– Да, но там особенно.

Ранович проницательно смотрел на Сергея своими добродушными близорукими зелеными глазами. Он напоминал Сергею одного стареющего голливудского актера, фамилию которого, хоть убей, Сергей не помнил, но помнил, что тот артист обычно играл простодушных добряков и пару раз голубых. Неплохо получалось. «Кажется, в каком-то фильме он играл вместе с Мэрилин Монро?» – подумал Сергей, глядя на Рановича.

– Ну и что «что стреляют»?