Встретимся на балу-с

Как обычно проницательно! Джереми Томпсон всегда интересовал Джонатана своей тонкостью чувствования людей. Любое лишнее движение, вздох и любая деталь одежды не оставалась незамеченной от глаза церемониймейстера. И в этот раз разочарование Миллера не прошло мимо этого необычайного мужчины. Шатен откашлялся в белую шелковую перчатку и повернулся правым боком к старику.

– Я не могу разочароваться в гостях из другой страны: новый взгляд на мир, новая культура. Не посчитайте странным, Джереми, но мне это не безразлично. – он тяжело вздохнул. – Но вы как всегда правы. По пути до салона милорда Шмидта я встретил иностранца, и, как мне показалось, он именно из этой японской организации. Но, по всей вероятности, я совершил опрометчивую ошибку. – писатель покачал головой из стороны в сторону. – Все же мне еще учиться и учиться…

Старик оглядел гостей еще раз и глухо хмыкнул, потирая седовласую бороду.

– Может, вы и правы, мистер Миллер. В зависимости от того, как он был одет. Видите, молодые люди и их наставник в классическом японском одеянии. Хотя, смею полагать, вы не так наивны, как половина присутствующих здесь, и вы поняли бы, что это иностранец, даже если бы на нем был самый модный европейский сюртук. – он повернул голову в сторону собеседника. – Я ведь прав, Макс?

– Да, Джереми, вы правы как никогда. Я встретил парнишку лет восемнадцати. На нем был лишь синий камзол – можете себе только представить, даже без сюртука в такую погоду! – и не накрахмаленная рубашка, даже не заправленная в штаны. Не могу представить, чтобы японец, заботящийся о мнении других, вдруг смог бы показаться на улице так вульгарно одетым, по критериям современной моды. – Миллер поправил жабо и одернул лацкан, точно ему было жарко. Он стал шептать, чтобы теперь их точно никто не услышал. – Думаю, это меня и заинтересовало в нем.

В ответ Томпсон лишь усмехнулся, отчего добротное – самое что ни на есть купеческое – брюхо его тряхнулось и так же резко опустилось. Обычно старик появляется на мероприятиях только к их середине или даже ближе к концу, но сегодня у них впервые такие важные персоны, и потому пропустить их появление было бы просто греховно! Седовласый понял, зачем писатель понизил голос, когда стал говорить об «интересе»; церемониймейстер понял даже раньше самого Макса о том, что этот мальчишка затронул не просто интерес, как к человеку из другой страны… Сражен наповал весь Джонатан – пришла первая влюбленность, судьба которой или перерасти в любовь, или покрыться мраком навсегда. Джереми кашлянул в кулак, привлекая внимание Миллера.

– Мне нужно удалиться, мистер Миллер. – он поклонился почетному гостю. – Еще не все дела находятся под моим контролем.

– Да, конечно, Мистер Томпсон. – граф поклонился в ответ. – Надеюсь на скорейшее ваше возвращение, дорогой друг.

Старик еще раз достопочтенно поклонился приятелю и удалился с разрешения графа Шмидта, заметившего взгляд помощника на себе, вверх по лестнице. Он прошел по запасному пути специально для прислуги и скрылся в темноте лестниц, которые закрывали свет свечей в канделябрах. Седовласый спешной походкой пошел по коридору, по которому недавно шли гости, и, схватив одной рукой другую руку за спиной, задумчиво смотрел вдаль, усмехаясь положению, в котором оказался его давний знакомый. Подойдя к стражникам, стоящим у парадной, Джереми Томпсон попросил их об одном одолжении. Внимательно выслушав приказ церемониймейстера, мужчины синхронно кивнули головой и стукнули концами копий по мраморной белой плитке, которой был устелен вход и лестница, ведущая к нему. Старик почтительно поклонился им и отправился в другие комнаты для проверки выполнения порученных им ранее заданий.

В это же самое время, увидев, что Джонатан освободился, Фрэнсис не упустил возможности и подозвал к себе главного переводчика, чтобы он поприветствовал японских представителей от лица всей страны, а именно – от дома Шмидтов. Миллер статно выпрямился, поправил темно-зеленый сюртук и направился к центру залы уверенным шагом; но вот до его светлой головы дошло, что он находится посреди многолюдной залы совершенно один.

Тогда уверенный шаг перестал быть таким прямым и твердым. Походка сменилась на быстрое перебирание ногами, чтобы побыстрее добраться до графа. Вот Макс уже стоял рядом с блондином, прижимая к груди коричневую сумку через плечо, чтобы хоть так чувствовать себя более защищенно. Он поклонился достопочтенным гостям и поприветствовал их на японском. Сперва ответил Фукудзава, медленно и глубоко поклонившись графу Миллеру. Буквально спустя пару секунд – точно синхронно – повторили эти же движения и Куникида с Ёсано.