Встретив медведя, здоровайся первым

– Похожую картинку, не помню из какого журнала, подарил мне прошлым летом наш водовоз. Жаль, не уберёг я её, а то бы вам показал! Буквально вчера картинку свистнул чёртов ветер. Ну, утащил, то есть, – – расстроился Гриф. – По правде сказать, там убегали не звери, а малые дети, и драпали они не из зоопарка, а от настигавшей их небесной грозы. Сейчас скажу, как звали художника, – Гриф, вспоминая, почесал крылом плешивую голову. – Фамилия его то ли Маснецов, то ли Майвазовский, – тянул он с ответом. – Да вам, неучам, какая, собственно, разница! Эй, водовоз! – окликнул любитель живописи Ослика. – Подскажи, как звали художника, что детей грозой напугал?! Как-как, говоришь? Константин Маковский?! – удивился Гриф своей забывчивости.

– Да будет вам зубы-то скалить, – обиделся он, потому что услышал смех окружающих. – Ну перепутал чуток, ну с кем не бывает…

***

– И чего это так раскудахталась недобитая охотниками дичь?! – прокричал небритый мужчина, толкавший тележку с бачками. На его давно не стиранной куртке висел бейджик «Смотритель ПЗ». В каком «ПЗ» он служил, вы уже знаете. В убогом месте и надписи убогие.

– Извините, господа звери, что опоздал к вам с завтраком, лучшее название которому – «Смотри, не отравись», – пошутил «кормилец-поилец».

Сделав вид, что берёт из кармана листок и подносит к глазам, смотритель, подражая царским глашáтаям8, объявил:

– Сегодня на завтрак уха «рыбий глаз»; шашлык из куриных голов и подножная трава, – это такой витаминный салат, – уточняет он. – А на сладкое, – в этом месте смотритель поднимает кверху глаза в ожидании чего-то необычного, – вкусный чай «Тропический рай» из банановой кожи, то есть шкурок! – поправляет он себя.

Довольный тем, как здорово изобразил он глашáтая, главный по кормёжке подкатил тележку к клеткам. Имей я желание лишить вас аппетита, то рассказал бы в тонкостях про еду, которой не был обойдён и наш Мишатка.

Ещё не успела миска с варевом коснуться пола клетки, чуткий медвежий нос сразу учуял запах подгоревшей еды. Отвернувшись от еды, малыш испуганно посмотрел на Волка, в котором видел заступника от внезапно свалившихся напастей.

Зная, что медвежонок ищет ответа на вопрос, зачем он здесь, Волк, как умел, объяснил:

– Вижу, тебе не терпится узнать, кто и зачем посадил нас в эти клетки и почему нам дают отвратительный завтрак. – А потому мы здесь, что под предлогом вымышленных научных наблюдений жадный до денег хозяин Зверинца пожизненно лишил нас свободы. Ему без разницы кто мы – чучела ли опилочные или живые существа. Этому толстяку неизвестно, – Волк распалялся всё больше и больше, – что под словом «животное» понимается всё, что существует и дышит, движется и чувствует, плодит детей и заботится о них!

Увидев, что его подопечный вот-вот заплачет, Волк поспешил изменить свою речь.

– Понимаю, что тебе сейчас не до еды. Жди ужина – дадут перловую кашу, заправленную рыбьим жиром. Хоть он и противный на вкус, зато экологически чистый и даже полезный. А теперь ступай в будку и выспись. Вечером я познакомлю тебя со своими, в этом месте, друзьями. Среди нас, как ни странно, много хороших парней.

Совет серого соседа подействовал на медвежонка как снотворная микстура. Увидев в углу клетки «постель» – ворох соломы, он прилёг на неё и свернувшись калачиком, тут же уснул.

***

Когда на смену знойному дню пришёл долгожданный вечер, гнавший прохладный воздух как пастух свою отару, из дощатых домиков, зевая и почёсываясь, потянулись к ветерку сонные звери. Утолив водой жажду, звериный народ оживал и начинал друг над другом подтрунивать, а то и зло шутить. А что им ещё оставалось в таком «весёлом» месте? Много колкостей и насмешек они отпускали и в адрес смотрителей.

Младшим смотрителем в Зверинце был тип, накормивший зверей подгоревшей едой. Повстречав его, вы увидите обросшего щетиной долговязого детину с ненормально длинными руками. Вот за эти самые руки смотрителя прозвали Гориллой. Не знаю, как вам, а мне досадно, что такое сравнение несправедливо унижает честь и достоинство порядочных обезьян.

Но если имелся младший смотритель, то где-то близко, как гриб от гриба, находился и смотритель старший. Им был пропахший бензином коротыш, напускавший на себя важность по любому пустяковому поводу. Этот, небольшого роста работник ЗОО имел сизый нос, за который его метко прозвали Баклажаном. Злые языки говорят, что вырастить красный, с синим отливом, нос ему удалось не без помощи горячительных напитков. Как и в случае с Гориллой, огородному овощу, будь он живым существом, такое сравнение вряд ли понравилось.

Но не только внешним видом различались Горилла и Баклажан. Горилла и во сне не мечтал стать такой же важной шишкой, как старший смотритель. Дело в том, что Баклажан совмещал работу смотрителя с работой кассира и водителя контейнеровоза, получая больше денег. Но всё это мелочи в сравнении с тем, что Баклажан имел честь быть мужем дочери директора ЗОО! А это, по убеждению баловня судьбы, приближало его к высшему обществу.