Вступление

повторила приказ. Внешне я походила на мать, но с подходящей мотивацией у меня отлично

получалось изображать мою бабушку по отцовской линии.

Люди сталкивались с Нонной лбами лишь на свой или её риск.

Поддаваясь упрямому выражению моего лица, Дин присел на скамеечку. Он потянулся за

полотенцем, но я проигнорировала его и опустилась на колени, погружая полотенце в воду.

— Руку, — сказала я.

— Кэсси…

— Руку, — повторила я. Я чувствовала, что он готов отказаться, но каким-то чудесным

образом его рука оказалась рядом с моей. Я медленно перевернула её. Я осторожно смыла с его

костяшек кровь, прижимая полотенце к сухожилиям и кости. Вода была едва теплой, но моё тело

охватил жар, стоило моему пальцу мягко коснуться его кожи.

Я отпустила его левую руку и занялась правой. Никто из нас не произнес ни слова. Я не

смотрела на него. Я заставила себя сосредоточиться на его пальцах, его костяшках, на шраме,

пересекающем его большой палец.

— Я сделал тебе больно, — Дин нарушил тишину.

Я чувствовала, как ускальзывает момент. Он так сильно удивил меня, что я хотела, чтобы он

вернулся.

Я не хотела желать этого. Я хотела, чтобы всё оставалось как прежде. Я могла сделать это.

Я уже делала это. Ничего не должно было меняться.

Я отпустила руку Дина.

— Ты не сделал мне больно, — решительно сказала я. — Ты просто схватил меня за

запястье, — я оттянула рукав и взмахнула правой рукой в качестве доказательства. По сравнению с

его загаром, моя кожа казалась невыносимо бледной. — Даже следа не осталось. Никаких синяков.

Я в порядке.

— Тебе повезло, — сказал Дин. — Я был… где-то далеко.

— Знаю, — прошлой ночью появление агента Стерлинг заставило меня лишиться

контроля, и именно Дин разрушил власть «где-то далеко» надо мной.

Несколько секунд мы глядели друг другу в глаза, и вот понимание скользнуло в глазах

Дина.

— Ты винишь себя за то, что случилось с агентом Лок, — как и я, Дин был профайлером.

Он мог забраться в мою голову с той же легкостью, с какой я забиралась в его. — За девушек,

убитых Лок, за Майкла, за меня.

Я не ответила.

— Это не твоя вина, Кэсси. Ты не могла знать, — в отличие от меня, Дин тяжело дышал.

Мои глаза наблюдали за движением его кадыка. Его губы открылись и он заговорил: — Мой отец

заставил меня наблюдать.

Эти негромкие слова несли в себе эффект пушечного выстрела, но я никак не отреагировала

на них. Стоило мне заговорить, вздохнуть или просто пошевелиться, Дин снова замкнется в себе.

— Я узнал, чем он занимается, и он заставил меня наблюдать.

Чем мы занимались? Делились секретами? Или чувством вины? То, о чем он только что

рассказал мне, было куда больше всего, что я могла бы рассказать ему. Он тонул, и я не знала, как

спасти его. Мы сидели в тишине, он на скамейке, я на полу. Я хотела прикоснуться к нему, но не

сделала этого. Я хотела сказать ему, что всё будет в порядке, но не сделала и этого. Я представляла

девушку из новостного сюжета.

Мертвую девушку.

Дин мог бросаться на грушу, пока кожа не слезет с его костяшек. Мы могли обмениваться

признаниями, которых никто и никогда не должен был делать. Но ничего из этого не изменило бы

того факта, что Дин не сможет спать спокойно, до тех пор, пока это дело не будет раскрыто — как

и я.

Глава 11

Проснувшись после беспокойной ночи, я едва не врезалась в зависшее в трех дюймах от

меня лицо. Я отпрянула, и Слоан удивленно моргнула.

— Гипотетически, — сказала она, словно склоняться над чужой постелью и глазеть на

человека, пока он спит — совершенно нормально, — построение модели места преступления,

которое мы вчера видели на видео, считалось бы вмешательством в личное пространство Дина?

Я открыла было рот, чтобы сказать Слоан, что прямо сейчас она вмешивается в мое личное

пространство, но затем обдумала её вопрос.

— Гипотетически, — сказала я, подавливая зевоту и садясь в постели, — ты ведь уже

воссоздала вышеупомянутое место преступления?

— Возможно, — её волосы были взъерошены и торчали под странными углами. Под её

глазами появились темные круги.

— Ты вообще спала прошлой ночью? — спросила я.

— Я пыталась понять, как убийце удалось оставить там тело девушки, не будучи

замеченным, — ответила Слоан, что одновременно было и не было ответом на мой вопрос. Когда

Слоан увлекалась чем-то, остальной мир переставал существовать для неё. — У меня есть теория.

Она потянула за кончики своих светлых волос. Я буквально видела, что она ждала, что я

рассержусь и скажу ей, что она неправильно реагировала на всю ситуацию с Дином. Она

прекрасно знала, что не походила на остальных людей, и я начинала догадываться, что когда-то

кто-то — а может даже несколько людей — убедил её в том, что быть другой, какой была она,

было неправильно.

— Дай мне одеться, — сказала я. — А потом можешь рассказать мне свою теорию.

Когда Дин расстраивался, он шел в гараж. Когда расстраивалась Слоан, она шла в подвал. Я

не была уверенна в том, что она могла справляться с грустью как-то иначе.