Вступление

— Рэддинг бы взял и меня. Он убил бы и меня, — я говорила хрипло и едва слышно. – Ты

работаешь в тюрьме. Ты знаешь, что он просил встречи со мной. Возможно, именно ты доставил

его просьбу.

Он мог пристрелить меня. Прямо сейчас, он мог пристрелить меня. Или моя ставка могла

сыграть.

Я увидела лишь быстрое движение, блеск метала. А затем была лишь темнота.

Ты

Пистолет врезается в её череп с тошнотворным звуком.

Но тебя от него не тошнит.

Тело девушки падает на землю. Ты направляешь пистолет на симпатичного агента ФБР.

Когда она навещала Рэддинга, она смотрела на тебя свысока. Она посмела указывать тебе. Она

наверняка смеется над парнями, не поступившими в академию ФБР, что уж говорить о местной

полиции.

— Подними её, — говоришь ты.

Она медлит. Ты наводишь пистолет на девушку.

— Либо ты поднимаешь её, либо я стреляю в неё. Выбирать тебе.

Пульс эхом отдается в твоих ушах. Твоё дыхание учащается.

Ты чувствуешь вкус ночного воздуха – почти металлический. Сейчас ты мог бы

пробежать марафон. Мог бы спрыгнуть в Ниагарский водопад.

Агент ФБР поднимает девушку. Ты кладешь её пистолет в карман. Они твои. Ты

забираешь их обеих. И в этот миг ты понимаешь.

Ты не станешь вешать их. Не станешь клеймить. Не станешь резать.

Ты поймал «Ту, которой удалось сбежать».

Ты поймал девушку его бесполезного маленького сына.

На этот раз, — думаешь ты, — мы сделаем это по-моему.

Ты заставляешь агента ФБР опустить девушку в багажник, а затем забраться туда

самой. Ты отправляешь её в нокаут – и, ох, это прекрасно. Это правильно.

Ты захлопываешь багажник. Ты забираешься в машину. Ты едешь прочь.

Ученик превзошёл своего учителя.

Глава 44

Я медленно приходила в сознание. И мигом почувствовала боль. Вся правая сторона моего

лица пылала раскаленной агонией: пульсировала и болела, словно кто-то вонзил мне в лицо

иголки.

Моё левое веко подрагивало, а вот правый глаз опух и не открывался. Кусочки мира вокруг

наконец перестали расплываться – гнилые половины, тугая веревка, обвившая моё тело, столб, к

которому меня привязали.

— Ты очнулась.

Здоровым глазом я поискала источник голоса и увидела агента Стерлинг. На её виске

засохла кровь.

— Где мы? – спросила я. Мои руки были связаны за спиной. Я вывернула шею, стараясь

взглянуть на них. Пластиковые хомуты, впивающиеся в мою кожу, выглядели до ужаса тугими, но

я не чувствовала ничего, кроме ослепляющей боли в скуле.

— Он ударил тебя пистолетом, ты отключилась. Как твоя голова?

Я не оставила незамеченным тот факт, что она не ответила на мой вопрос. С моих губ

слетел стон, но я, как могла, подавила его.

— Как ваша?

Её пересохшие губы изогнулись в крохотной, горькой улыбке.

— Я очнулась в его багажнике, — сказала она через несколько секунд. – Он ударил меня не

так сильно. Я сделала вид, что была без сознания, когда он нес нас сюда. Насколько я могу сказать,

мы в какой-то заброшенной хижине. Вокруг один лишь лес.

Я облизнула губы.

— Когда он ушел?

— Не слишком давно, — волосы Стерлинг спадали на её лицо. Она была связана точь-в-

точь, как я: руки за спиной, привязаны к деревянному столбу, протянувшемуся от пола до потолка.

– Его не было достаточно долго, чтобы я поняла, что не могу освободиться. И, чтобы я поняла, что

ты тоже не сможешь. Почему, Кэсси? – её голос надломился, но она не замолчала. – Почему ты не

могла просто сделать то, что я сказала? Почему ты заставила его взять себя с собой?

Злость иссякала с каждым произнесенным ею предложением, пока не осталась лишь

ужасная, пустая безнадежность.

— Потому что, — сказала я, кивнув на свою правую ногу, вздрагивая, стоило мне