Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Предположения Вернадского насчёт «лакеев из Главлита», которых он неизменно называл «гоголевскими типами», документально подтверждаются архивными документами. Так, неудачной оказалась попытка Тарле опубликовать в журнале «Литературный современник» (№ 7–8) статью «Фашистская фальсификация исторической науки в Германии». К справке Ленгорлита, посланной в обком партии в октябре 1939 года, приложен оттиск «снятой с печати» статьи под таким названием. В ней подчёркнуты красным карандашом «криминальные места», касающиеся экспансии Германии, завоевания ею в прошлом земель на Востоке, негативные оценки Гитлера, Геббельса и других нацистских руководителей. Подчёркнуты, в частности, такие фразы: «Шкурный, животный националистический эгоизм, который сейчас возведён фашистами в перл создания, уже успел сделать совсем невозможным существование у них не только исторической науки, но и всех вообще гуманитарных, общественных наук»; «Где же конец морального разложения?».

«Сообщено в редакцию журнала, чтобы статья не печаталась», – такова окончательная цензурная резолюция¹⁸.

В январе 1940 года начальник Главлита Н. Садчиков обратил внимание Агитпропа ЦК на «слишком большую засорённость отдельных томов Большой Советской Энциклопедии» и даже «поставил вопрос» о необходимости изъятия и переиздания отдельных томов. В частности, его внимание привлёк вышедший в 1938 году З6-й том, в котором «…статья “Лейпцигский процесс” (стр. 266) начинается фразой “Чудовищный провокационный процесс, инсценированный германскими фашистами в конце 1933 г. против коммунистической партии и рабочего движения в Германии”». Кроме того, он отметил, что на странице 8 в тексте, поясняющем кто такой Эммануил Ласкер, напечатано: «После установления в Германии фашистской диктатуры Л. приехал в 1935 г. на постоянное жительство в Москву»¹⁹.

Лишь начало войны с «дружественной страной» и резкая смена курса предотвратили перепечатку целых томов энциклопедии. Прежде власти шли на такую акцию, дабы изъять из энциклопедий имена «разоблачённых врагов народа». Поэт-сатирик Русского Зарубежья Дон Аминадо в цикле афоризмов «Похвала глупости» писал: «Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому – над словарём».

По приказу Агитпропа цензурное ведомство подвергло уничтожению массу других книг антифашистского содержания, в изобилии издававшихся в СССР в 1933–1939 годах (по нашим подсчётам, около полусотни наименований). По заведённому правилу, для этого требовалась санкция Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). К нему и обратился 10 февраля 1940 года начальник Главлита: «Препровождая список из 171 названий книг и брошюр, прошу Вашего согласия на изъятие их из книготорговой сети и библиотек общественного пользования».

Согласие было, конечно, получено. В число изъятых попала книга Н. Корнева «Третья империя в лицах» (Москва, 1933) в связи с тем, что «автор очень остро говорит об изуверстве германского фашизма и непрочности той базы, на которой держится фашизм. В условиях настоящего времени описываемое содержание книги не соответствует нашей внешней политике».

В книге говорилось, в частности, о погромах в Германии, зоологическом антисемитизме Геббельса, Розенберга и других идеологов нацизма, распространении в Германии «Протоколов сионских мудрецов» и другой литературы подобного рода. Книга Э. Отвальта «Путь Гитлера к власти», также вышедшая в 1933 году, попала в проскрипционный список, «поскольку в ней имеется ряд мест, которые сейчас, после заключения СССР договора о дружбе с Германией, нежелательны». В качестве доказательства цензор приводит такие фразы Отвальта: «Теперь фашизм торжествует. Он справляет кровавые оргии по всей стране, истребляя коммунизм», а также указывает на фрагменты текста, где «плохо» говорится о Гитлере. Такая же участь постигла книгу С. Вешнева «Как вооружались фашистские поджигатели войны», вышедшую накануне заключения пакта 1939 года²⁰

Упоминавшийся выше В. Леонгард, проведший юность в Москве, регулярно посещал Всесоюзную библиотеку иностранной литературы. В основном он читал книги немецких писателей-антифашистов, живших в эмиграции (в том числе и в Советском Союзе). Леонгард заметил, что в сентябре 1939 года многие их произведения были сняты с полок²¹. Его свидетельство подтверждается документальными источниками. В спецхраны крупнейших библиотек попали не только советские, но и зарубежные издания: нельзя было «бросать тень» на «дружбу» между СССР и Германией. Во всех других библиотеках книги подлежали уничтожению.

И, напротив, до 1939 года наибольшую подозрительность цензура проявляла к немецким изданиям 1930-х, сплошь объявляемых «фашистскими». Но после заключения пакта и до 22 июня 1941 года те же самые издания воспринимались уже более благосклонно.