Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Именно с таким отношением к жертвам ленинградской блокады связан и ежегодный общегородской языческий обряд поклонения костям и пеплу, совершенно несвойственный русской религиозной традиции. Всегда чудовищно выглядели языческие «вечные огни» на Пискарёвском мемориальном кладбище, к которым трогательно возлагали венки представители партии и государства, виновные в гибели этих самых людей, или Московский парк Победы, разбитый на месте крематория. Ежегодная телерадиоистерика вокруг жертв блокады, с одной стороны, заменяет отсутствующую объединительную национальную идею на уровне второго города России, а с другой – призвана вызывать ностальгию по ушедшей советской общности: вместе с Ленинградом предавался истерии весь СССР. По сегодняшний день в разнообразных петербургских «проблемных советах», «ассоциациях» и прочих структурах всячески избегают касаться многих вопросов, связанных с ленинградской блокадой. Вот лишь самые актуальные из них:

Какую роль в установлении блокады Ленинграда сыграла советско-финская война 1939–1940 годов? Какие события привели к вступлению Финляндии в войну на стороне Германии летом 1941 года?

Каким образом войскам группы армий «Север» и двум финским армиям, уступавшим войскам Ленинградского и Прибалтийского округов по авиации, более чем в три раза по орудиям и миномётам и почти в три раза по единицам бронетехники, удалось блокировать Ленинград всего через 9-10 недель после начала войны? Кто непосредственно несёт ответственность за катастрофическое ведение боевых действий и в чём причины поражений?

Какую ответственность за блокирование Ленинграда несёт партийная номенклатура ВКП(б), а также какова её роль в деле обеспечения города продовольствием и топливом? Кто из представителей партноменклатуры несёт ответственность за блокирование города и массовую смертность горожан? Какой процент эвакуированных семей составляли семьи номенклатурных работников?

Каким образом должен был осуществляться взрыв важнейших зданий, мостов и учреждений города (по образцу взрывов в Киеве в сентябре 1941 года) в случае его оккупации противником? Кто осуществлял минирование, кто должен был стать исполнителем, к какому количеству жертв среди горожан могла привести подобная акция? Какие последствия для жителей города могли иметь такие взрывы?

По каким нормам и каким ассортиментом продуктов во время блокады снабжались разные уровни партийной, военной, хозяйственной и карательной номенклатуры? Как осуществлялся завоз продуктов и их распределение?

Кто несёт ответственность за расстрелы политзаключённых в Ленинградском УНКВД летом 1941 года, сколько было их расстреляно, кем были эти люди?

Сколько горожан в 1941–1944 годах было арестовано органами НКВД по политическим мотивам, в чём они обвинялись, насколько отвечали реалиям предъявленные обвинения?

Насколько широкий размах приобрели во время блокады спекуляция продуктами, обмен продуктов на произведения искусства, людоедство? Кто имел отношения к подобным преступлениям?

Какую роль в удержании города сыграло стратегическое решение Гитлера от 12 сентября 1941 года о переброске из группы армий «Север», штурмовавшей Ленинград, пяти танковых и двух моторизованных дивизий в группу армий «Центр»?

На фоне хитроумного уклонения от ответов на вышепоставленные вопросы, безусловно, отрадным явлением представляется публикация документального сборника петербургского исследователя НА Ломагина «В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД» (издательство «Европейский дом», Санкт-Петербург, 2000). Этот сборник мы по праву можем назвать уникальным в своём роде. В первом разделе книга содержит 27 аналитических обзоров отдела 1C (военная разведка Вермахта) штаба 18-й армии за период с 21 сентября по 18 декабря 1941 года, а также один обзор от 15 августа 1942 года, посвящённый критике ошибок германской пропаганды при освещении положения в блокированном Ленинграде. Во втором разделе содержится 19 сводок и сообщений, составлявшихся по линии СД и касавшихся положения как в Ленинграде, так и на оккупированной территории области. Документы первых двух разделов в виде фильмокопий хранятся в Национальном архиве США. Но наибольший интерес, конечно же, вызовут документы третьего раздела – 39 спецсообщений и одна справка УНКВД о морально-политическом состоянии войск и населения, смертности, людоедстве, контрреволюционных и антисоветских выступлениях. Документы представлены к публикации службой регистрации архивных фондов УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.