Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

В советской прессе часто повторяются утверждения, что Зорге сообщил в Москву точную дату начала советско-германской войны. А затем, если верить советской пропаганде, рискуя головой, сумел передать в Генеральный штаб Красной Армии бесценную информацию о том, что Япония не собирается в 1941 году воевать с Советским Союзом. Именно это сообщение якобы и позволило советскому военному руководству начать переброску резервных армий с Дальнего Востока под Москву в октябре 1941 года.

Однако исторические факты складываются в другую картину. Американские исследователи Дикин и Сторри в книге «Дело Рихарда Зорге» указывают, что ещё 4 июля 1941 года советский посол в Токио Константин Сметанин послал в Кремль подробное сообщение о концентрации японских Вооружённых Сил не на советском Дальнем Востоке, а в южной части Тихого океана. Кроме того, советская разведка перехватила шифрограмму военно-морского атташе Германии в Токио адмирала Пауля Веннекера, отправленную 22 августа 1941 года, аналогичного содержания.

Смерть Рихарда Зорге подаётся советскими источниками в лучших традициях мифологии. За секунду до гибели, на эшафоте, Зорге будто бы выкрикнул: «Да здравствует СССР! Да здравствует Красная Армия!» По словам советских авторов, чтобы усугубить страдания Рихарда Зорге, японцы решили его повесить в день 27-й годовщины октябрьского переворота – 7 ноября 1941 года.

На самом деле ни точную дату казни, ни даже её способ до сих пор установить не удалось – японские архивы сохранились не полностью.

Впрочем, если бы советские архивы были доступны для историков, то на вопрос: «Кто вы, доктор Зорге?» можно было бы попытаться ответить с большей полнотой, чем это делалось до сих пор.

Сражения и мифы о них

«За Родину, за Сталина!» я впервые услышал после войны П. Пуговкин

«Посев», 2005, № 4

Этот рассказ моего отца, Петра Романовича Пуговкина, был записан на магнитную ленту для «Радио России» и передан в эфир в июле 1997года, за два месяца до его смерти. Речь шла о 55-летии печально известного приказа № 227 «Ни шагу назад!». Волею фронтовой судьбы летом 1942-го отец оказался в центре событий, которые привели к появлению этого приказа. Понимая, что жить осталось недолго, он очень хотел рассказать о войне.

Андрей Пуговкин

27 марта 1941 года я был зачислен на 4-й курс Военно-воздушной академии им. А.Ф. Можайского, перейдя туда из Института Гражданской авиации. В августе, когда академия уже находилась в эвакуации в городе Йошкар-Ола, было принято решение сделать несколько ускоренных выпусков без защиты дипломных проектов. Диплом я защитил уже после войны.

В марте 1942 года я с несколькими товарищами был направлен в Кировобад, куда поступала американская авиационная техника. Она доставлялась в разобранном виде морскими транспортами в Персию. Там она собиралась. Существовала специальная перегоночная авиагруппа, лётчики которой облётывали машины и через горы «перетягивали» их в Кировобад. Вокруг него, а так же в Агдаме, Аскеране было шесть полевых аэродромов, поскольку авиации поступало много – по ленд-лизу мы получили в общей сложности пятнадцать тысяч машин. Это были бомбардировщики «Бостон», истребители «Эйр Кобра», «Мустанг» и другие.

Американская помощь была как никогда кстати. Их лучшим самолётом был истребитель «Эйр Кобра», на котором Александр Покрышкин сбил 59 самолетов. Лёгкий бомбардировщик А-20 «Бостон» мог нести до семисот килограмм бомб. Двигатели прекрасные, но для штурмовки он был малопригоден, потому что не имел броневой защиты. Зато очень хорош был как морской торпедоносец.

Я был направлен в 8б0-й БАП – бомбардировочный авиационный полк, в котором прослужил по 1947 год включительно в должности инженера эскадрильи. Первые полтора года участвовал и в боевых вылетах на месте штурмана. Позднее вышел приказ, который запрещал привлечение к боевым вылетам инженерно-технических специалистов, поскольку в них ощущалась острая нехватка, а ускоренная подготовка лётного состава занимала меньше времени.

Мы получили и освоили самолеты «Бостон», и в начале мая нас направили под Харьков. Приблизительно 15-го мы вылетели на фронт, который к тому времени был прорван немцами.