Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

(В те же дни он узнал, что его родители, две сестры и ещё человек десять родственников умерли от дистрофии в блокированном Ленинграде. Почти все однополчане были родом с Украины. Сочувствуя отцу, они рассказывали о своих родных, умерших от голода в начале 1930-х. Как он говорил позднее, именно тогда возникла первая трещина в убеждениях, привитых ещё с пионерских и комсомольских времён —АЛ.).

Появление приказа № 227 было обусловлено именно событиями на Юго-Западном фронте, провалом действий наших войск. Дело в том, что 12 мая 1942 года войска

Юго-Западного фронта по приказу Сталина, отданному вопреки рекомендациям Генштаба, перешли в наступление на Харьков.

Начало было успешным, и за несколько дней они продвинулись на 25–50 километров. Но уже к 1б мая положение изменилось и обстановка стала критической, а 19 мая, как считалось среди военных, и было известно, в том числе, и мне, разразилась катастрофа. Нам-то это было более понятно, чем другим, потому что, получив американские самолеты, мы были первоначально направлены в район Харькова. Была указана точка посадки. Летели мы туда поэскадрильно и некоторые экипажи успели приземлиться на этот аэродром и даже сделать несколько боевых вылетов, после которых им пришлось со всем фронтом откатываться на восток. Наша эскадрилья садилась уже на другой аэродром. Мы ещё не знали, что в результате неудачного наступления под Харьковом огромная группировка наших войск попала в окружение.

Уже к 23 мая группа фельдмаршала Клейста окружила 6-ю, 57-ю, часть 9-й армии и другие воинские соединения. Так возник «Харьковский котёл», в котором оказалось заперто, как тогда говорили, 670 или 680 тысяч наших солдат и командиров. Это была действительно катастрофа, причём многие высшие наши командиры – например, заместитель командующего фронтом генерал Костенко, – видя бесперспективность сопротивления, покончили жизнь самоубийством. Большие массы войск оставались без управления, но такая масса пленных была не под силу и немцам, поэтому царил полный хаос и экипажи наших сбитых над неприятельской территорией самолётов нередко благополучно пробирались к своим.

Там, впрочем, далеко не всегда встречали их приветливо. Помню возмутительный случай, когда после возвращения экипажа, чудом спасшегося на парашютах из горящей машины, которую они направили на скопление немецких танков, отозвали уже оформленные представления на посмертное присвоение геройских званий. То что они, фактически повторив подвиг капитана Гастелло, всё-таки остались живы, в голове у начальства не укладывалось.

В течение полутора месяцев наш отход на восток происходил настолько быстро, что иначе как паническим его назвать было нельзя. Нужно представить себе превосходство немцев в воздухе. На наш участок фронта Геринг бросил так называемую «Бриллиантовую группу»¹, укомплектованную летчиками исключительно высокого класса. Они охотились буквально за каждым из нас. На моих глазах, прямо над лесополосой, где мы базировались, однажды сбили на взлёте два наших истребителя ЛАГГ, а затем – героический, много раз награждённый экипаж бомбардировщика ТБ-3², который ещё летом 1941 года летал бомбить Берлин.

В литературе обычно вспоминают о налётах на германскую столицу самолётов ДБ-ЗФ морской авиации, которые базировались в Эстонии, на острове Эзель. Между тем на Берлин летали и устаревшие ТБ-3. Стрелками в этих самолётах были девушки. На Эзеле они совершали промежуточную посадку, потом летели вдоль кромки моря, обходили Берлин с запада и сбрасывали бомбы уже на обратном курсе.

По действовавшим с довоенных времён наставлениям нельзя было бомбардировщикам летать без сопровождения истребителей. Истребители взлетали со своих аэродромов, в условленном месте происходила встреча, бомбардировщики ложились на курс, а истребители сопровождали их на большей высоте. В действительности так бывало далеко не всегда, поскольку истребителей не хватало даже несмотря на американскую помощь.

При участии этой самой «Бриллиантовой группы» разбили и нас, и многих других. В противодействие ей в конце концов был выслан полк отборных наших асов под командованием Василия Сталина. Это были герои Советского Союза, которые после получения звания проходили в течение нескольких месяцев стажировку в Подмосковье, где шлифовали высший пилотаж. Нужно отдать им должное: «Бриллиантовую группу» они с фронта убрали, Геринг отозвал её во избежание больших потерь.

А всё-таки летчики у них великолепные были. У немцев более ста лётчиков-истребителей сбили более сотни самолётов каждый. А один, сбивший 352 самолёта³, – почти в шесть раз больше нашего рекордсмена, трижды героя Советского Союза Ивана Кожедуба – попав после войны к нам в плен, в отместку получил 25 лет и сидел до 1955 года. Непонятно, за что: он был никакой не военный преступник, а самый настоящий герой, хоть и воевал против нас. У него учиться нужно было, а не в лагере гноить.