Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

По версии Б.И. Гаврилова, Им. Левина, Л.Е. Решина, В.С. Степанова, Власов раскрыл боевые планы Ленинградского и Волховского фронтов, выдал дислокацию советских войск, перечислил фамилии командующих частями и соединениями, доложил об известных ему замыслах Ставки на других направлениях, в том числе на юге страны, сообщил параметры военной промышленности, а также сведения о поставках оружия и продовольствия союзниками. Доложил, что командование Ленинградского и Волховского фронтов, по его мнению, не в состоянии провести новую наступательную операцию под Ленинградом. Прямым следствием «власовского предательства» явилась, якобы, переброска резервных дивизий не под Ленинград, а под Сталинград, и выход соединений Вермахта к Волге.

Все последующие поступки Власова рассматриваются через призму нанесённого им 14 июля 1942 года «ущерба» Красной Армии. Подразумевается, что даже если бы Власов и не возглавил КОНР в 1944 году, а погиб, предположим, при бомбёжке в августе 1942-го – он всё равно бы остался «предателем и изменником Родины», по вине которого под Сталинградом «погибли тысячи русских солдат». Тем самым дискуссия о политических причинах и характере Власовского движения преподносится как изначально бессмысленная. Однако анализ известных нам документов позволяет усомниться в обоснованности подобных суждений. С нашей точки зрения показания, предоставленные А.А. Власовым 14 июля в Штабе 18-й армии Вермахта, не только принципиально не могли повлиять на ход летней кампании 1942 года на советско-германском фронте, но и не представляли никакой ценности для Главного командования Сухопутными силами Германии (ОКХ).

Во-первых, трудно всерьёз предположить, чтобы ОКХ планирование и реализацию летней кампании 1942 года ставило в зависимость от показаний пленного советского генерала, только на перепроверку которых могло уйти немало времени. План летней кампании и необходимые для этого материальные и людские ресурсы были определены ещё директивой Верховного Командования Вермахта (ОКВ) № 55616 от 5 апреля 1942 года, интенсивная подготовка к исполнению которой велась с апреля по июнь.

Во-вторых, уже при подготовке кампании ОКХ столкнулось с катастрофической нехваткой резервов, вынужденно сократив штатную организацию пехотной дивизии на 1 /3. В результате подобного «реформирования» боеспособность 69 пехотных дивизий Вермахта снизилась почти на 50 % по сравнению с летом 1941 года. В июле-августе 1942-го на южном крыле Восточного фронта ОКХ распоряжалось только теми материально-техническими ресурсами, которые предусматривались для реализации вышеупомянутой директивы № 55616.

В-третьих, существуют копии протоколов допросов Власова от 14 июля 1942 года. Согласно этим протоколам, Власов дал личные небеспристрастные характеристики К.А. Мерецкову и Г.К Жукову назвал известные немцам номера армий Волховского фронта и фамилии их командующих по состоянию на 1 июня, охарактеризовал С.К. Тимошенко как «самого способного» (!) командира Красной Армии, сообщил, что II фронт в Европе будет открыт в 1942 году (!), а за Уралом создаётся новый промышленный район. С командующим 18-й армией генерал-полковником Г. фон Линдеманном Власов действительно разобрал ход боёв на Волхове в апреле-июне 1942 года. На вопрос о планах Ставки Власов ответил, что ему о них ничего не известно, так как они составляют военную тайну.

В-четвёртых, существуют протоколы допросов офицеров Абвера, попавших в советский плен, которые в 1942 году в качестве сотрудников отдела «I-Ц» Штаба 18-й армии принимали участие в допросах генерала Власова. В частности, переводчик отдела «I-Ц» зондерфюрер Ф. Тондорф сообщил, что Власов рассказал Линдеманну с демонстрацией на карте о собственных планах прорыва 2-й Ударной армии из «котла», а затем допрашивался начальником отдела «I-Ц» майором Рихтером. Отвечая на вопросы Рихтера, Власов подробно изложил автобиографию и предоставил лишь сведения о численности и вооружении 2-й Ударной армии в апреле-июне 1942 года. Других «показаний» Власова Тондорф на допросе в Ленинградском управлении МГБ в 1949 году вспомнить не смог. Нам представляется, что если бы Власов сообщил что-то более важное, чем автобиография и сведения о составе разгромленной армии, профессиональный разведчик Ф. Тондорф их бы непременно запомнил.