Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Тем временем в Москве из добытой ГРУ и НКВД мозаики логичнее всего складывается именно та картина, что люба вождю: он опередит Гитлера. Можно, правда, сложить и совсем другую картину, и некоторые (например, подполковник Новобранец) её складывают, но шефы двух советских разведок не хотят выглядеть распространителями английских провокаций. Они слишком хорошо помнят, за что устранили их предшественников. Сталин конечно не забывает о сосредоточении немецких сил, но видит, что их всё ещё недостаточно для нападения – ГРУ ещё и занижает оценки – и потому спокоен. (Вот в чём заключалась пресловутая «неготовность к войне».) Ко всему, Сталин состоит в переписке с Гитлером и никому её не показывает, а стало быть знает такое, что не оставляет у него сомнений в успехе своего замысла. Кстати, эти письма сохранились, но по сей день засекречены. Почему?

Привыкнув воспринимать «фашизм» (нацизм) как абсолютное зло, мало кто задумывается сегодня о возможности разных вариантов реакции США на успешный советский удар по Германии. Остались ли бы они нейтральными перед лицом перспективы установления большевицкого господства в Европе? В Кремле должны были допускать и такую возможность: в качестве первого шага США подталкивают Великобританию к немедленному перемирию с Гитлером, в качестве второго – вступают с ним в срочный союз дабы остановить большевизацию Старого Света.

Может быть поэтому Сталин так боялся какой-нибудь дьявольской провокации, особенно английской. Чем же на самом деле руководствовались творцы политики тех дней и месяцев? Что планировали и к чему готовились участники игры?

В любом случае, изначально СССР имел фору во времени: Гитлер утвердил план «Барбаросса» 18 декабря 1940 года, а окончательное решение о войне с Германией принято Кремлём девятью неделями раньше, 14 октября³. Процесс подготовки шёл параллельно и с начала 1941-го вступил в обеих государствах в завершающую стадию. Но в СССР этот процесс шёл не с максимально возможной быстротой. Да, в Европе расстояния короче, а дорожная сеть гуще. Но почему Германия ещё 25 мая 1941 года перевела железные дороги на режим максимального движения, а советские продолжали работать в обычном⁴?

Через много лет после войны Молотов рассказал писателю Ивану Стаднюку, что в связи с бегством Рудольфа Гесса в Великобританию вопрос об ударе по немцам выносился в мае 1941 года на заседание ЦК и что решено было с ударом «повременить», так как не исключалось, что Гесс по заданию Гитлера привёз англичанам проект сепаратного мира. Советские историки много потешались над таким предположением, но было оно не таким уж глупым. В 1997 году издательская группа «Прогресс» выпустила компакт-диск «Документы тайных архивов КГБ. Гитлер. Неизвестные страницы Второй мировой войны». Диск готовился группой под руководством академика ИД. Ковальченко. По признанию разработчиков, на диске уместился лишь 1 % архивных материалов, касающихся Гитлера. Но и одного процента хватило, чтобы обнаружить важнейший факт. Показания Фриче, заместителя Геббельса, не оставляют сомнения в том, что «бегство» Гесса в Англию было организовано по прямому поручению фюрера. Заявления о его безумии, как и версии о личном порыве были дымовой завесой. (Правда, содержание переговоров Гесса с британским руководством станет известно лишь после 1 января 2017 года, по истечении 75 лет после события – если только англичане не продлят срок секретности.) И в случае советского нападения на Германию Лондон пойдёт на сепаратный мир с Гитлером, мало того – может объединить с ним силы против СССР. Что значит «повременить»? Почему Сталин считал, что имеет время на прояснение обстановки, почему не боялся, что Гитлер его попросту опередит?

Поскольку ни «Барбаросса», ни намеченные немцами сроки не были для Сталина тайной, он мог бы утверждать (нанеси он удар первым), что Гитлер не оставил ему выбора. Заявление же Гитлера в речи 22 июня о том, что он сорвал советское нападение, было чисто пропагандным. К такому утверждению нас подводит исключительной важности вывод профессора Р.-Д. Мюллера из Центра изучения военной истории Бундесвера ФРГ. Многолетнее изучение им архивов германской разведки показало следующее: Гитлер был убеждён, что Красная Армия первой не нападёт на Германию ни в 1941 году, ни в ближайшие годы. Значит, как бы фюрер ни заверял немецкий народ в том, что лишь упредил «русский удар», на самом деле ничего подобного он со стороны СССР не ждал. Стало быть, не двигал Гитлером и страх, что бесценный для Германии румынский источник нефти настолько неодолимо искушает Советы, что они вот-вот могут подвергнуть Рейх топливной кастрации, предприняв двухсоткилометровый танковый бросок на Плоешти (по предположению В. Суворова, к роковому шагу Гитлера мог подтолкнуть именно страх за нефть).

Истинное положение дел