Вторая мировая война. Ад на земле

Немецкие генералы подвергались дальнейшим унижениям: Гудериана допрашивали руководители гестапо Эрнст Кальтенбруннер и Генрих Мюллер, допытываясь о его роли в отступлении из Варшавы вопреки приказам Гитлера.

Главным препятствием для советского наступления была погода. Неожиданная оттепель привела к тому, что бронетанковая техника еле ползла по слякоти и грязи. К 3 февраля армии Жукова и Конева занимали линию фронта по Одеру от Кюстрина, расположенного в 55 км к востоку от Берлина, до чешской границы, захватив плацдармы перед переправами на западном берегу. 5-го числа командующий гитлеровскими войсками в Венгрии доложил: «В связи с напряжением и переутомлением не наблюдается роста боевого духа или боеспособности войск. Численное превосходство противника и сознание того, что война переместилась на немецкую территорию, оказывают сильное деморализующее воздействие на солдат. Рацион питания состоит из ломтика хлеба и кусочка конины. Любое движение затруднено из-за физической слабости. Несмотря на все это и на отсутствие подкреплений, обещанных уже шесть недель назад, они сражаются стойко и выполняют приказы». Русские со сдержанным уважением подтвердили это в разведывательной сводке 2 марта: «Большинство немецких солдат понимают безнадежность положения своей страны после нашего январского наступления, хотя некоторые все еще выражают уверенность в победе Германии. Однако нет никаких признаков снижения боевого духа солдат противника. Противник продолжает упорное сопротивление, сохраняя безупречную дисциплину». Гитлер отверг настойчивые предложения своих генералов эвакуировать осажденный Курляндский полуостров на Балтийском море, где бесполезно стояла группировка численностью 200 000 человек, войска которой могли послужить подкреплением в обороне рейха.

На центральном участке фронта русские временно прекратили наступление. Вероятно, Жуков мог бы продолжить продвижение, используя энергию наступления, чтобы взять Берлин, но возникли серьезнейшие трудности с тыловым снабжением войск. Армиям Сталина не было нужды рисковать. Дальше на севере Рокоссовский продолжал наступление по заснеженной Пруссии. Русские солдаты радовались, глядя, как разрушения, которые они видели на территории своей страны, теперь происходят на немецкой территории. Один солдат писал из Восточной Пруссии 28 января 1945 г.: «Поместья, деревни и города горели. Всюду были видны вереницы телег с оцепеневшими немцами и немками, которым не удалось бежать от приближающейся линии фронта. Повсюду валяются изуродованные части танков и самоходных орудий, а также сотни трупов. Я помню это зрелище с первых дней войны…»³⁰ Эти воспоминания, конечно, относились к сражениям на его родной земле. Помещиков в Восточной Пруссии и Померании, опрометчиво оставшихся в своих домах иногда из-за возраста или немощи, ждала ужасная судьба: захватчики считали их не просто немцами, но вдобавок и аристократами, а значит, они заслуживали пыток перед смертью.

Миллионы беженцев устремились на запад, преследуемые советскими войсками. Те, что посильнее, выдержали невзгоды этого путешествия, но многие дети и старики умерли в пути. «По крайней мере мы были молоды, – говорила о пережитом Эльфрида Ковитц, двадцатилетняя девушка из Восточной Пруссии. – Нам было легче пережить невзгоды, чем старикам»³¹. Заснеженный пейзаж Восточной Европы был обезображен десятками тысяч мертвых тел. Беженцы вместе переживали драмы, которые ненадолго сплачивали их в беде, они вместе ели или голодали, выживали или гибли, пробирались вперед и спали, согревая друг друга, пока какой-то новый поворот событий не разлучал их. «В таких ситуациях, – говорил школьный учитель Геннер Пфлаг, – судьбы случайных людей полностью соединялись на часы, дни, недели, а затем снова разделялись»³².