Вторая поправка. Культ оружия в США

Из этого Блок выводит свой ключевой тезис: если я владею чем-то, то я могу это продать, а, следовательно, это должно быть разрешено законом. Если я не могу что-то продать, то полностью я этим не владею. Если я могу владеть правом на передачу определенных чувств, поэтому я должен иметь право и продавать эту способность. «А значит, что если я обладаю правом на свободу и жизнь, я должен обладать правом и на то, чтобы продавать эту свободу и жизнь».

Главный критик рабства в либертарианстве и анархо-капитализме — М. Ротбард. Согласно его тезисам, у человека есть отчуждаемая трудовая повинность и неотчуждаемая воля. Человека нельзя принудить к определенной деятельности, а рабство предполагает принуждение одного другим. Если рабочий добровольно остается подчиненным своему хозяину, то он не является рабом, ибо его подчинение добровольно. Если же он, например, передумает, и хозяин будет принуждать его к рабству насилием, то рабства не будет. Волю человека отчуждать невозможно, а, следовательно, невозможен и контракт, превращающий человека в раба. Из этого следуют и некоторые другие неотчуждаемые права и, в первую очередь, право на распоряжение собственным телом.

Высказывался ли Мюррей Ротбард против рабства? Если говорить о контрактном рабстве, то да, однако выше было указано, что рабство также может означать продажу одного человека другому. Существует единственное исключение, при котором Ротбард не имеет ничего против продажи одного человека другому — это отношения родителей и детей. Ротбард утверждал, что у родителей есть право отдать ребенка добровольно на усыновление или продать ребенка по добровольному контракту, что станет благом для общества, так как создаст «процветающий свободный рынок детей».

Право обладания ребенком касается не только прав на усыновление, но и затрагивает право на распоряжение их жизнями. Так, по мнению Ротбарда, «родитель не должен иметь юридического обязательства кормить, одевать или воспитывать своих детей, поскольку такие обязательства влекут за собой позитивные действия, принуждающие родителя и лишающие его прав». А следовательно, у родителей должно быть право позволить своему младенцу умереть от голода, не получив за это никакого наказания. Дети, в свою очередь, имеют право убегать от родителей, правда, как будет защищаться их право на побег, Ротбард не говорит.

Изучая вопрос о поддержке либертарианцами контрактного рабства, можно с уверенностью ответить, что существуют видные идеологи, которые в целом поддерживают рабство, причем не только добровольно-контрактное, но и возможность продажи одним человеком другого.

Таким образом, идеология либертарианства не имеет ровным счетом ничего общего с провозглашаемым ею же идеалом свободы, поскольку оправдывает эксплуатацию и подавление. Чем власть частной компании, которая имеет абсолютную власть над территорией и человеком, отличается от власти государства над территориями и людьми? Как государство, так и отдельный человек могут быть рабовладельцами, на частной территории может быть произведен геноцид населения (вспомним, пример бельгийского колониализма, когда Конго было частной собственностью короля Леопольда II, а население Конго — фактически его рабами, что не привело к более гуманному отношению к ним, так как населению не удалось избежать геноцида). Рабство само по себе оправдывает эксплуатацию и поэтому, проблема не в том, какое рабство — проблема в самом институте.

Увы, но либертарианство и анархо-капитализм ставят во главе угла не свободу, а право на частную собственность. Здесь мы видим достаточно абсурдное понимание идеологии, при котором человек поддерживает рабство, ибо верит в свободу.

Либертарианство осуждает государство, которое подавляет оппозицию, проводит репрессии, ограничивает свободу слова. Но будет ли оно также осуждать рабовладельца, который истязает своих «контрактных рабов»? Как рабы будут защищать свое положение, прописанное в контракте, кто будет наказывать рабовладельца, который прикончил своих рабов?

Именно рассмотрев пример рабства, мы видим главное противоречие либертарианства: оно просто подменяет государственный авторитаризм частной системой эксплуатации, считая вторую не просто меньшим злом, а даже благом. Права могут спокойно продаваться и покупаться, что создает дополнительный, никем не регулируемый свободный рынок потенциальных услуг. Люди могут спокойно продавать себя в рабство, не имея возможности выйти из него, оказавшись просто живым орудием эксплуататора.