Вторая попытка

– Давно пора! – гаркнул с места Крапов и, обернувшись к Лесневскому, потребовал поддержки: – Я правильно говорю?

Лесневский растерянно улыбнулся, снял очки, протер их платочком и, пожав плечами, слабо кивнул. Крапов, не получив горячей поддержки, обиженно засопел и отвернулся от ленинградского гостя.

– Развенчать Черчилля? – переспросил «лектор» – Это мы запросто!

И, не откладывая в долгий ящик, принялся развенчивать:

– В своих мемуарах под названием «Вторая мировая война» этот политический деятель несет откровенную чушь, когда пишет о тяжелых немецких танках, якобы принимавших участие в наступлении на Францию в мае – июне 1940 года. В то время у немцев не было даже средних танков. Все немецкие танки относились к классу «легких», то есть тех, чей вес не превышал 20 тонн. Приказ о начале работ над проектом первого германского тяжелого танка был отдан 26 мая 1941 года. Проект назывался VK4501: 45 тонн, образец первый. Ну а сам тяжелый танк въяве, вживе был произведен лишь во второй половине 1942 года. Это были знаменитые «тигры», иначе PZ-VI…

Приведу еще один пример интеллектуальной несостоятельности британского премьера. В тех же мемуарах он сетует: «Примеры умиротворения Германии русскими множились, 3 мая Россия официально признала прогерманское правительство Рашида Али в Ираке. 7 мая из России были высланы дипломатические представители Бельгии и Норвегии и выдворен даже югославский посланник». Извиняет Черчилля лишь то обстоятельство, что тогда он еще не знал Сталина – ни лично, ни опосредовано. Он понимал, что коммунизм является чумой двадцатого века, но о методах распространения этой чумы судил по старинке, по той практике, от которой большевики отказались со времен окончательного сосредоточения всей верховной власти в руках Сталина, то есть с 1927 года. Тогда же, кстати, Сталин заявил о том, что «вторая империалистическая война неизбежна». Чтобы понять, чего добивался Сталин своим «умиротворением Германии», Черчиллю следовало обратить внимание на публикации Троцкого. Не на те, в которых он обвинял Сталина в отходе от революционных идей, предательстве коммунизма и прочих смертных грехах, а на те, из-за которых он стал опасен для Сталина и получил от чекистского агента ледорубом по догадливой голове. В 1936 году Троцкий заявил: «Без Сталина не было бы Гитлера, не было бы Гестапо!». Через два года он сделал еще более проницательный вывод: «Сталин окончательно развязал руки Гитлеру, как и его противникам, и подтолкнул Европу к войне». Наконец в июне 1940 года, незадолго до своей насильственной смерти, Троцкий выдал еще одно пророчество, заявив, что «СССР придвинется всей своей массой к границам Германии как раз в тот момент, когда Третий Рейх будет вовлечен в борьбу за новый передел мира»…

– У вас вопрос, мой новый одноклассник, простите, не знаю вас по имени? – прервался Брамфатуров, заметив поднятую руку одного из школяров, впоследствии оказавшимся студентом третьего курса исторического факультета государственного университета.

– Аркадий меня зовут. Скажите, а что сталось с тем чекистом, который зарубил топором Троцкого? Он успел скрыться?

– Не топором, а ледорубом – это такая немаловажная часть альпинистского снаряжения. Звали этого ретивца Рамон Меркадер. Скрыться ему не удалось. Его судили в Мексике, то есть по месту совершенного им преступления, и приговорили к двадцати годам тюрьмы. Ровно через 20 лет, 31 мая 1960 года был подписан закрытый указ о награждении убийцы Троцкого золотой звездой Героя Советского Союза, и уже 8 июня нынешний генсек Брежнев, занимавший тогда пост Председателя Верховного Совета СССР, поздравил испанца, срочно доставленного в Советский Союз, и вручил ему полагающуюся по прейскуранту награду. С тех пор означенный товарищ трудится в одном из московских НИИ, – как поговаривают злые языки, пишет докторскую диссертацию на тему «альтернативное применение ледоруба». Еще вопросы?

Вопросов была целая куча, но главным из них полковник Багдасарян, срочно присланный генералом Астаровым возглавить группу Николай Николаичей, считал один-единственный: «Не пора ли прекратить балаган?» Ведь если этот Лаборант начал свою лекцию такими махровыми антисоветскими заявлениями, то страшно подумать, какими ужасами он ее кончит… Однако прежде чем тревожить непосредственное начальство своим обоснованным государственной заботой беспокойством, следовало придумать, каким образом всё это можно пресечь без шуму, без пыли и особенно без упоминаний в сводках новостей забугорных голосов.