Вторая попытка

Надо было срочно что-то придумать в ответ. Но придумать ничего не успел – его осенило:

– О’кей, – сказал он устройству. Помолчал и повторил еще более уверенно и непреложно, чем в первый раз, – О’кей!

– At what time did you serve breakfast, sir? As always in eight?[455]

Вот же етить – молотить! Опять не слава Богу! Опять то ли думать, то ли озарения дожидаться. А оказалось, всего-то и надо было, что память напрячь. В тон wake up-у: «She loves you yeah-yeah-yeah! She loves you yeah-yeah-yeah!»

– Yeah, – сказал он. – Yeah…

И, устав ждать от Бога очередного успитка, наугад нажал ту же кнопку. Квадратный глаз устройства, высвечивавший какой-то набор цифр, мигнул, сменил изображение – вместо дюжины мелких цифирей два крупных числа, разделенных двоеточием, и обозначенных двумя меньшего размера буквами – «a.m.». – и погас. Но фигушки! Он уже заприметил раньше кнопку ночника и нащупать ее свободной рукой для него было не проблема.

На тумбочке, кроме ночника, оказалась какая-то книженция в мягком черном переплете с золоченым названием «New Testament»[456]. Видимо, он читал ее перед сном. Ну, new – ясно: «новость». А вот, что там дальше имеется в виду – сплошные непонятки. Вряд ли это «тесты для ментов». Тем более вряд ли о тесте – отце его жены. И наверняка не о сдобном тесте и сладкой выпечке… Тогда о чем же? Что можно читать на ночь? Сонник? Зачем? Чтобы избежать разбазаривания нервной энергии, которое провоцируют стихийные, неуправляемые сны?.. Он улыбнулся, хмыкнул, продолжил, отчетливо вспомнив текст: «Заказал себе сниво из Столетней войны: проснулся – все тело в синяках»[457].

Решительно встал с постели, оправил пижаму на упруго обозначившемся животике, попытался нащупать ногами тапочки, не преуспел, махнул рукой, шагнул к окну, остановился – на фиг тапочки, когда под ногами такой толстый и такой теплый ковер?.. Вернулся к цели.

Заминка с устранением помехи в виде жалюзи растянулась на добрых две-три минуты. В конце концов, то ли мат помог, то ли удача улыбнулась – обнаружил волшебную кнопочку. Нажал, хихикнул, увидев как помеха скользнула театральным занавесом под потолок, взглянул в окно и… Ну не то чтобы совсем уж охренел, но, честно говоря, очень и очень был близок именно к этому состоянию.

За окном простирался, насколько хватало глаз, дивно ухоженный сад, искусно подсвеченный там и сям невидимыми светильниками. Посреди сада, метрах в пятидесяти от окна, удалялся, постепенно понижаясь, каскад с разноцветными фонтанами… Он взглянул налево, взглянул направо, но никаких белокаменных павильонов с достижениями колхозного строя не обнаружил. Ничего, кроме кажущейся издалека мраморной беседки с одной стороны, и мраморного же бельведерчика – с другой. Значит, он не на ВДНХ[458] проснулся? Тогда где же?

Видимо, без ознакомительного обхода не обойтись…

Двинулся босым пилигримом прямиком к купели. Купель оказалась пустой и безводной, маняще поблескивающей белой эмалью. Он пригляделся повнимательнее. Неудивительно, что в ней ни капли не задержалось: вон сколько на корме и по бортам аккуратных пулевых пробоин – где ж тут воду удержать?!

Неподалеку от купели три двери: направо пойдешь – коня потеряешь (любопытно, что должен был думать кентавр, читая это предупреждение?), налево двинешься – без порток останешься (явная замануха для эксгибициониста), прямо попрешь – звездюлей огребешь (а это уже гостеприимное «добро пожаловать» мазохистской братии).

– С виду я вроде бы не кентавр, можно рискнуть несуществующим конем, – решил он, и вошел в правую дверь.

Если здесь и царила темень, то какая-то странная, с какой-то странной подсветкой. Нет, ничего сусального ни на каких елках не горело, но вот злобные красные глазки притаившихся волков по периметру присутствовали. В общем-то, всё логично: коня сжирают, всадника оставляют, ибо насытились. А если всадник без коня? То есть никакой не всадник, а пешеход без головы – тогда как? Всё равно ам-ням? А как же запрещенная свинина? Человек же много хуже любой свиньи, он может насвинячить такое, что никакой свинье и не снилось, причем даже под балдой вселившегося в нее беса. Например, парниковый эффект. Если не насвинячить, то вообразить, будто это его рук, ног и даже ума дело для этой свиньи не вопрос. Нет, не в тех существ, в каких надо было, Иисус чертей загонял. Надеюсь, в следующий свой визит он все допущенные им при прежнем посещении ошибки исправит. Сунутся к нему бесноватые за исцелением, а он им сразу кадилом по репе: Изыди, сатана, ты мне соблазн! Пусть сами разбираются, кто из них сатана и кто из кого и куда изойти должен. Ибо истинно говорю вам, дети мои, спасение утопающих есть прямая обязанность самих утопающих. Кому не слабо вымолить спасение у Господа в критическую минуту, тот выгребет на берег обетованный. А кому слабо, пусть сполна испьет минеральных вод Леты…