Вторая рота

– Какие?! – переспросил Медведев, но Сокол проигнорировал его

вопрос.

– А что? На свадьбу… – размечтался Сокол. – И костюмчик

чѐрненький!

– Слушай, Сокол… вот куда ты ломишься всѐ время с горы?!

– В смысле?

– Какая свадьба? Тебе сколько лет? – прорвало Медведева. – Ты

поживи, погуляй как нормальный парень. По мне, так до тридцатника

даже рыпаться не надо… а потом… и то, только по брачному контракту.

194

– Что, один раз обжѐгся – теперь все плохие? – Вопрос Сокола

долбанул Медведева прямо в лобешник.

Сержант нахмурился:

– При чѐм здесь это? Все они из одного теста.

– Ты так говоришь, потому что до сих пор Ирину любишь, –

предположил Сокол и снова попал в десятку.

– Слышь, ты, психолог. . – завѐлся Медведев. – Ты-то свою

сколько знаешь?

– Варьку? Да мы с ней… со второго класса.

– Вот именно! Ля-ля-ля, тю-тю-тю… Детский сад! Что у вас

было-то? А ты еѐ деньгами проверил? Бытовухой? Бабы, они, знаешь…

– Варя, она не такая, – вступился Сокол за свою невесту.

– Слушай, ты достал уже своей Варей! – сорвался Медведев. –

«Варя, Варя…» – уже в ушах звенит! Носишься с ней как с писаной

торбой! Я тебе так скажу: замес у них такой, природный… Всѐ любовь да

клятвы, а выбирают там, где поудобнее. Генетика!.

Сокол, ничего не объясняя, откинул в сторону обувную щѐтку и

пошѐл в казарму.

– Сокол, ты чѐ, обиделся? – закричал ему вслед Медведев. – Так

зря! На правду не обижаются! Кузьма… Сокол! Ну и вали! На обиженных

воду возят!

Младший сержант продолжил чистку сапог.

После вечерней поверки началась подготовка к отбою. Бойцы

сновали от спальни к умывальнику и туалету, а дежурный по роте

Гунько, зажав под мышкой журнал учѐта личного состава, беседовал с

корефанами – Медведевым и Кабаном.

– Слышь, Гуня, – смачно зевая, сказал Медведев, – я бы с твоим

везением из казино не вылезал. Как тревога, так ты в наряде. Один хрен

не спать. А мне, блин… только сменился… В четыре утра подъѐм…

195

– Зато мне ружпарк вскрывать… – стал оправдываться Гунько. –

Геморрой с автоматами… Что там с Папазогло? Тормозит?

– Да задолбал… – выругался Медведев. – Никак из минуты

вылезти не может.

– Пусть сразу одетым ложится, – предложил Кабанов.

– Не парьтесь… – успокоил товарищей Гунько. – Я без десяти

четыре всех разбужу.

– Давай сверим тогда, – сказал Медведев и посмотрел на часы: –

На моих ровно половина.

– Аналогично, – кивнул Кабан.

– О-о… Мои на три минуты отстали… – покачал головой Гунько и

стал подводить стрелки. – Пора баиньки. Рота, отбой! Через минуту все

спят! Кто не успел, тот ночует на толчке!

Хороший боец отрубается, как только его голова касается

подушки, плохой – чуть позже…

Судя по тому, как спали бойцы, во второй роте плохих солдат не

было – над спальней стояло дружное сопение, негромко похрапывал

Кабан. Его храп был особого разряда, он не раздражал, а наоборот,

гипнотизировал, вызывая сонное настроение.

Гунько, услышав храп Кабанова, сразу начинал зевать и

потягиваться. Но спать сержанту было нельзя – сегодня будет тревога.

Часы на стене показывали 2.55, когда над ружпарком загорелся

красный фонарь боевой тревоги. На тумбочке сразу же затрезвонил

телефон.

– Рота, подъѐм! – заорал дневальный. – Тревога! ! Боевая тревога!

Гунько забегал между койками, подгоняя бойцов то резким

словечком, то ощутимыми пинками под задницу:

– Побыстрей! Двигаем поршнями!

Тут и нашли Гунько заспанные Медведев и Кабан.

196

– Гуня… Ты чего? – с укором спросил Медведев. – Дрыхнул?

Договорились же… За десять минут…

– Да у него вообще с головой проблемы… – выдвинул свою

версию Кабанов. – Ты на часы глянь! Ещѐ трѐх нету…

– Мужики… Кажись, в самом деле тревога… – ответил на эти

наезды младший сержант Гунько. – По-честному…

Тѐмные коробки полностью экипированных рот быстро

заполняли собой ночной плац, освещѐнный холодным светом фонарей.

Бородин смотрел, как бликует свет на оливковых касках, как играет он

на воронении автоматов и бляхах ремней. Такое обилие оружия, стали

и камуфляжа само по себе создаѐт тревожную атмосферу, в воздухе

сразу начинает пахнуть порохом.

Бородин, прошедший войну, предпочитал, чтобы порохом пахло

только на стрельбищах и чтобы эти пацаны, стоящие в строю, не

видели в своей жизни ничего страшнее нарядов вне очереди и обычных

марш-бросков. Но сегодня обстоятельства распорядились иначе.

– Чего случилось-то, интересно? – Кабан с любопытством

оглядывался вокруг. – Может, сбежал кто?

– Не похоже… – сказал Медведев. – Офицеры бы знали.

Зубов, Смальков и Шматко, стоящие на небольшом отдалении от

построения роты, тоже обсуждали этот вопрос.

– Николаич, что происходит? – ворчал прапорщик. – Подняли на

час раньше.

– Без понятия… – пожал плечами Зубов. – Никто не в курсе.

– Товарищ капитан, а может, в штабе решили настоящую проверку

устроить? – предположил Смальков. – Специально время перенесли.

– Вряд ли… – логично рассудил Зубов. – Проверяющие уже бы на