И вот В. Розанов - наг… - и Жизнь оспорила и жестоко доказала. Когда-то В. Розанов на пике своей любви к евреям, любуясь своим портретом, с видом великого мудреца бросил фразу:
Вот теперь-то Розанов точно понял роль “жидка” в истории человечества…
Розанов к концу жизни также понял, что Николай Гоголь - великий, и что он - В. Розанов Николаю Гоголю позорно проиграл, Розанов писал Струве:
Ещё несколько лет до этого письма в записях Розанова появилась такая фраза о Гоголе:
На этот раз он Гоголя “нехристью” уже не называл. В тот период в письме Мережковскому Розанов писал-умолял:
“Почему-то” Гиппиус с мужьями: Мережковским и Философовым при новой власти совсем не бедствовали. В. Розанов в письме Философову:
“
Грустно, жалко…
Судя по мемуарам Гиппиус (“Задумчивый странник”) - “прогрессивные” и “интеллигентные” люди знали положение Розанова не только из его писем, но и наблюдали - как он страшно худой и согбенный собирает у трактиров и бань окурки, как он смертельно нищенствует, но никто ничего не предпринял, наблюдали, сплетничали, получали удовольствие. Хотя из тех же мемуаров видно, что никто из них в таком катастрофическом положении не был.
А патриоты, к которым последние годы примкнул Розанов? - Через несколько месяцев, после того как “прогрессивные” и “интеллигентные” люди пришли к власти, они часть патриотов тут же расстреляли, часть покинули Россию, часть ушло в Белое движение сражаться с захватчиками, часть пыталась спрятаться. М. О. Меньшиков уехал из столицы вглубь России, но его комиссары быстро нашли и расстреляли, откровенно сказав - за статьи, оставив сиротами на голодную смерть шестеро маленьких детей. О всех всё помнили, а если упускали - им напоминали “добрые” аптекари и ростовщики. Сразу был арестован председатель “Союза Русского Народа” Дубровин и издатели патриотических газет - Полубояринова и Глинка-Янчевский, магазины патриотических книг были сожжены. Помочь было некому. Положение Розанова ещё более ухудшалось: по-прежнему тяжело болела его жена, его 15-летнего сына комиссары “забрали” в Красную Армию, и естественно - никто родителей согласия на малолетнего не спрашивал. По дороге на фронт сынишка Розанова умер в вагоне от сыпного тифа. Одна из дочерей Розанова была уже в монастыре, и после всех трагических событий покончила жизнь самоубийством.
У Розанова уже не было ни моральных, ни физических сил, горе его парализовало. Сломленный и уничтоженный он делал последнюю попытку спасти от смерти оставшихся родных и, осознавая свою скорую кончину, Розанов написал в своём предсмертном завещании: