Вторая жизнь Мириэль Уэст

Медленными, напряженными движениями Мириэль прислонила подушку к изголовью кровати и села. Во рту у нее было сухо и липко. Пятно под ее большим пальцем стало красным и вспухло. Новое повреждение появилось на предплечье другой руки. Было ли это из-за лечения лихорадкой? Больше никто из участников испытания не заболел. Во всяком случае, их симптомы обнадеживали.

Возможно, ей просто нужно было больше отдыхать между сеансами. Сестра Верена сократила ее работу в лазарете до одного дня в неделю, а также отменила ее дежурства в клинике. Мириэль могла бы перестать помогать в перевязочной. Это всегда была ее наименее любимая смена. Запах потных ног. Липкость мази. Но потом она вспомнила Гектора. Что его ноги пошли на поправку, даже когда отказали почки. Он снова смог танцевать, в последний раз перед смертью. Это было немного, но оно чего-то стоило. И Мириэль своим участием сделала это возможным.

– Что со мной? – промычала она, держа во рту термометр, когда сестра Лоретта пришла проверить ее температуру.

– Держи рот на замке, дорогуша. – Она пощупала запястье Мириэль, ее мягкие пальцы проникли под браслет. Если она и заметила выступающий шрам, то на ее обветренном лице это никак не отразилось.

– Док Джек беспокоился, что это может быть связано с экспериментальным лечением, – продолжила она наконец, пощупав пульс Мириэль. – Но потом он сделал несколько анализов крови и убедился, что это не так.

Мириэль выдохнула с таким облегчением, что термометр чуть не выпал у нее изо рта. Значит, еще оставалась надежда, что терапия подействует. Оставалась надежда на излечение.

– Нечасто мы видим малярию в такое позднее время года, – проговорила сестра.

– Малярия?!

Сестра Лоретта постучала по нижней части подбородка Мириэль.

– Закрой рот. Еще несколько доз хинина, и ты будешь как новенькая.

Она улыбнулась, подождала еще несколько секунд, а затем наконец вынула градусник. Пошарив в кармане в поисках очков с толстыми стеклами, она подняла термометр и осмотрела серебристую линию.

– Твоя температура уже спала.

– Но я все еще могу участвовать в испытании, верно?

– Не беспокойся об этом сейчас, дорогуша. Док Джек все решит, когда ты поправишься.

Хинин вызывал у Мириэль странные, яркие сны. Она занималась любовью с Чарли только для того, чтобы потом сожрать его, как самка паука – «черная вдова». Она строила на пляже замки из песка с Феликсом, а потом смотрела, как прилив утаскивает его и замки в бурлящее море. Она танцевала с Фрэнком на вершине смотровой башни под печальные звуки панихиды.

Каждый день после школы приходила Жанна, чтобы навестить ее. Она забиралась на узкую скрипучую кровать и рассказывала Мириэль об опоссуме, которого они видели под домом, о малиновом креме, приготовленном шеф-поваром на обед, о двух новых пациентах, прибывших из Нью-Йорка, одна из которых, по утверждению Жанны, выглядела точь-в-точь как кинозвезда Клара Боу.

Айрин заходила каждый вечер после ужина, чтобы рассказать Мириэль о тех новостях, которые Жанна упускала из виду. Мэдж снова обыграла всех в покер. Мистер Ли заменил тупую иглу на фонографе, и тот снова заиграл нормально.

Мириэль с нетерпением ждала их визитов, которые отвлекали ее от однообразных дней в лазарете. Она спала, ела бульон с тостами, теплую курицу с рисом и слушала щелканье вязальных спиц Агаты. Если бы они не приходили, Мириэль ничего не оставалось бы, кроме как зациклиться на новом поражении на предплечье и беспокоиться о других, которые она пока не могла увидеть.

Поскольку ее организм боролся с малярией, у него было меньше сил для защиты от проказы, объяснил ей Док Джек. Она представила себе крошечных палочкообразных монстров, размножающихся внутри нее. Это заставляло ее чесаться и извиваться, ей хотелось вывернуть кожу наизнанку, чтобы начисто вытереть внутреннюю сторону. Чем дольше она лежала на бугристой больничной койке, тем хуже становились эти видения, пока однажды ей не показалось, что каждая клеточка ее тела заражена. Поэтому она была рада засыпать, какими бы тревожными ни были ее сны.

На четвертый день ее пребывания в лазарете Док Джек придвинул табуретку к ее кровати. Хинин сотворил волшебство, и она чувствовала себя почти так же хорошо, как и до того злополучного дня на смотровой башне. Она надеялась, что сегодня он разрешит ей пройти еще один сеанс экспериментального лечения, чтобы она не пропустила целую неделю. Но когда она спросила об этом, он отвел свои серые глаза.

– Я проконсультировался с несколькими другими врачами, и, боюсь, вы не сможете вернуться к испытанию.

– Никогда? – с трудом выдавила она.

– Если мы проведем еще одно весной, вы можете снова стать добровольцем.

– Но я чувствую себя прекрасно.

– Малярия нарушила чистоту эксперимента. – Док Джек, должно быть, уловил ее замешательство, потому что добавил: – Мы не смогли бы сказать точно, эксперимент или малярия повлияли на вашу болезнь.