Второе начало волшебства

Ближе к цели, я начал замечать странные фигуры. Поначалу, я принял их за очередных приспешников тёмной и спрятался за ближайшим кустом, но, осторожно подойдя ближе, понял, что фигуры совсем не движутся, даже после того, как я кинул в них камешком. Осмелев, я потянулся к одной из фигур и прикоснулся к ней. Она была абсолютно ледяной, я обошёл её по кругу и понял, что совсем недавно это ледяное изваяние было живым человеком. Я отвернулся от него и ускорил шаг.

— Надеюсь, ещё можно всё исправить.

Чем ближе я подходил к площади, тем больше изваяний стояло в разных позах. Кто-то закрывал глаза руками, кто-то убегал от площади, а кто-то словно пытался пробиться сквозь бурю. Все, кто хоть как-то попался на глаза Настасье превратились в ледяные статуи. Чем ближе я продвигался к своей цели, тем холоднее становилось, дорога покрылась тонкой коркой льда, как и окружающие меня здания.

Наконец, я добрался до главной площади академии. Замёрзшие люди были тут и там — прямо на площади находился весь преподавательский состав, пытавшийся остановить Настасью. Судя по всему, у них ничего не вышло. Прямо в центре площади стоял огромный ледяной монолитный шар. А вокруг него крутился ледяной смерч, одним своим видом показывающий, что подходить к нему опасно. Внутри шара что-то происходило, но несмотря на прозрачный лёд, из которого он был сделан, какие-то конкретные детали разглядеть было трудно. Там как будто стоял какой-то серый туман, постоянно закручивающийся вокруг человеческой фигуры, находящейся внутри.

Он создавал причудливые узоры. Периодически, туман фокусировался в длинные туманные щупальца, но через несколько мгновений становился более разреженным и заполнял всё пространство ледяного шара. Я стоял и не понимал, что делать дальше. Потому начал ходить по площади, пытаясь просто согреться.

Всё вокруг было во льду. Даже факелы, освещающие площадь по вечерам замёрзли так, словно и не горели пару часов назад. С трудом, я сломал корочку льда и еле как вытащил факел из стойки. Руки мои тряслись от холода, ноги начали промерзать, да и, в целом, было очень холодно. Я положил факел на землю и достал огниво. Стукнул кресалом об камень, искры перекинулись на трутень, но тот зажёгся не сразу. Пришлось стукнуть ещё пару раз. Я поднёс трутень к факелу, но ничего не произошло — он упорно не хотел зажигаться.

— Да что ж такое. Отсырел что ли?

А попытался разжечь огонь заговором — тоже ничего не вышло. Я не чувствовал потоков магии вокруг, как будто то, что здесь произошло словно высушило её до дна. Всю вокруг, казалось, на несколько миль. Тем временем, холод стал просто невозможным. Я почувствовал, как мои конечности буквально начали каменеть от этого мороза. В отчаянии, я начал копаться в своей сумке, с надеждой найти хоть что-нибудь, что поможет мне согреться. Наконец, мои пальцы нащупали в сумке что-то знакомое — ещё одно кресало. То самое, которое мне дал Лесовик.

— Быть не может.

Негнущимися пальцами, я вытащил его из сумки, а потом чиркнул им о кремень. Яркие искры, вылетевшие из него попали на факел, и, к моему удивлению, тот сразу же загорелся, обдав меня живительным теплом. Огонь горел ровно, я вдыхал тёплый воздух, идущий от факела, а дыма словно бы и не было. Я постоял так ещё какое-то время, постепенно отогреваясь. Тепло, идущее от факела, казалось, укрыло меня от ужасного холода, распространившегося вокруг. Тут я обратил внимание, что согрелся не только я сам, но и всё, что было вокруг меня в небольшом радиусе. Волшебный огонь, разведённый при помощи кресала Лесовика растапливал магический холод, сковавший всё вокруг.

— Вот и огниво пригодилось.

Я медленно шёл с факелом по площади к ледяному шару. По мере приближения я начал отмечать изменения, которые в нём происходили. Он начал таять, но капли, падающие с него не просто испарялись, а превращались в серую дымку, скапливающуюся вокруг шара. Затем, в какой-то момент, шар пошёл трещинами и серый туман, клубящийся внутри соединился с тем, что накопился снаружи. И, наконец, ледяной шар раскололся на две половины, и из его центра вышла Настасья. Только выглядела она совсем по-другому. Кожа, которая только недавно была молодой, стала мертвенно бледной и покрылась чёрной сеткой вздувшихся вен и сосудов. По ним струилась тёмная магия и от одного взгляда на это зрелище у меня побежали мурашки по коже. Настасья увидела меня и её лицо исказилось гримасой ярости. Я взял в руки меч, который мне вручил Панкрат.

— Опять ты. Как же ты мне надоел.

В слова её будто звучало сразу несколько голосов.

— Настасья Микулишна. Ещё не поздно всё прекратить. Давайте вместе остановим всё это.

Настасья громко рассмеялась, запрокинув голову. А потом глянула на меня так, что у меня мурашки побежали по коже.

— Глупец. Зачем останавливать то, что я сама и начала⁈