Второй мир

Первым из темноты молча вынырнул Тибор и бросился на меня. Я выстрелил, но не услышал грохота выстрела и даже металлического щелчка. Нажимал и нажимал на спусковой крючок, но по-прежнему ничего не происходило. Я слышал звуки, пока взводил курок, понимал, что враги окружили меня, готовы напасть, причинить мне боль. Почему она меня не предупредила? Я прицелился ему в лицо и посмотрел на ствол. На другом его конце я заметил слабый свет. Вглядевшись, я повернул ствол и заглянул в черное дуло. Нажал на спусковой крючок, но никакого звука так и не услышал. Зато увидел, как выходит пуля, — медленно вращаясь, она приближалась к моему глазу. Я попытался отпрянуть, дернул головой в отчаянной попытке бегства. Но ствол как будто приклеился к моему глазу, и я не мог его стряхнуть. За пулей, в самом стволе, я вдруг увидел Энди. Она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй, и вдруг раздался взрыв, и меня окружил ослепительный белый свет.

Я проснулся, не вспотев. И сердце не колотилось бешено, как после других страшных снов. Я улыбнулся, вспоминая, что чувствовал, вспоминая свой страх, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Позже я принял душ, переоделся, поджарил три ломтика белого хлеба, намазал их маслом и густым джемом так щедро, что джем сваливался с краев, и стал откусывать большие куски, не давая джему свалиться. То, что все-таки падало на тарелку, я подбирал пальцем, который с наслаждением облизывал.

Потом я сунул тарелки и ножи в посудомоечную машину, джем и масло убрал в холодильник и, прихватив кружку с кофе, направился в гостиную. Домосед во плоти — вот кто я такой!

Мне нравилось заниматься простыми, обычными делами; они прочищали мозги, придавали уверенность, помогали обдумать события последних нескольких часов как бы со стороны. Я рухнул на диван и стал просматривать электронную почту. Посланий оказалось всего три.

Первое пришло от Тадзё, моего старательного ученика из позавчерашней команды. Ему хотелось договориться о следующем уроке, когда бы он, Номуна и Икар могли снова пройти тот же уровень и проследовать дальше в «Долине драконов». Я решил помариновать их в неведении еще пару дней и только потом ответить.

Второе послание было от руководства «Темы». Меня просили приехать как можно быстрее. Дело не является крайне срочным, но они высоко оценят мою оперативность. Послание подписал Малкольм Бонэм, вице-президент по вопросам безопасности. Бонэм входил в совет директоров и возглавлял один из самых важных отделов мегакорпорации. Мне неоднократно приходилось иметь с ним дело — обычно когда запускался какой-то новый проект и необходимо было убедиться в том, что никто из хакеров не взломает программы и систему безопасности. Это послание удивило меня, потому что мы с Бонэмом ни разу еще не виделись в Реале; наши встречи всегда проходили в виртуальном офисе «Темы», где присутствовали и другие. Может быть, их интерес связан с исчезновением президента? Наверное, сейчас и в «Теме» поняли, что к чему. Расшифровать их формулировки было нетрудно: «Дело не является крайне срочным» означало «как можно скорее, лучше сейчас же». Тем не менее я решил немного выждать, до тех пор, пока не разберусь с остальными планами.

Я с удовольствием просмотрел видеопослание от Энди. Она улыбнулась и сказала:

— Помнишь меня? Вчера мы с тобой сражались с целым светом. Неужели ты успел меня забыть?

Ей я ответил сразу:

«ЖДИ. СВЯЖУСЬ С ТОБОЙ ПОЗЖЕ. КСТАТИ, КТО ТЫ ТАКАЯ? ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО МЫ ЗНАКОМЫ?»

Зазвонил телефон. Джон Мэтьюз.

— Твой приятель по ящику. На всех каналах!

— Ясно. — Обожаю упрямое пристрастие Мэтьюза к устаревшей, забытой терминологии. Как будто викинг прикрывается деревянным щитом от ракет с лазерным наведением.

Я включил выпуск новостей; диктор объявил, что президент США собирается сделать важное заявление. Причем заявление он делает в Реале; его не будут автоматически транслировать во Второй мир через Дубль Белого дома. Правда, никто не уточнял: если бы президенту удался такой фокус, он мог бы по праву гордиться тем, что переплюнул Гудини, Дэвида Блейна и Дэвида Копперфилда, вместе взятых, исчезнув в прямом эфире на глазах более чем у двух миллиардов зрителей. На такой риск Секретная служба не пошла бы.

Диксон задумчиво смотрел в камеру.

— Сограждане-американцы, наши партнеры по коалиции и все, кто верит в свободный мир! Мне пришлось многое пережить. То, что я собираюсь вам сказать, многие советники просили сохранить в тайне. Правда, я здесь не для того, чтобы подвергать их критике, ведь у них есть веские основания беспокоиться за национальную и международную безопасность, а также за безопасность поста, который я имею честь занимать.

Диксон наклонился вперед — видимо, считал, что так он доверительно делится тайной со своими слушателями. Правда, трудновато доверительно беседовать сразу с несколькими миллиардами!