Второй потоп

Он часто обсуждал этот вопрос с учеными на борту Ковчега и, несмотря на их недоверие, настаивал на своем мнении. Его также нельзя было поколебать в его вере в то, что первой землей, которая появится, будут Гималаи, Памир и плато Тибет.

– Возможно, нам придется подождать несколько лет, прежде чем будет обнажена какая-либо значительная площадь, – признал он, – но не следует забывать, что та земля, которая впервые появится над водой, будет находиться на существующем уровне моря и будет иметь океанический климат, подходящий для быстрого развития растений.

– У нас на борту есть все необходимое для быстрого выращивания, и за один сезон мы могли бы начать выращивать урожай.

– Но сначала, – сказал профессор Иеремия Мозес, – появятся только горные вершины, и как вы можете ожидать их успешного возделывания?

– Есть все шансы, – ответил Космо, – что даже горные породы после погружения станут достаточно рыхлыми, чтобы их можно было легко превратить в почву, особенно с помощью химических реагентов, которые я прихватил с собой, и я не боюсь, что не смог бы за несколько недель сделать так, что даже вершина Эвереста станет плодородной.

– Я предвижу, на самом деле, что именно на этой вершине мы начнем восстановление человечества. Затем, по мере того, как плато внизу всплывут на поверхность, мы сможем постепенно спускаться и расширять поле нашей деятельности.

– Предположим, что Эверест может превратиться в вулкан?

– Этого не может быть, – сказал Космо. – Вулкан образуется в результате выдавливания лавы и пепла снизу, и они не могут вырваться на вершине уже сформировавшейся горы, особенно когда у этой горы нет вулканической трубы и кратера, а на Эвересте не было ни того, ни другого.

– Если спад наводнения, из-за которого мы застряли на вершине горы на Сицилии, произошел из-за поглощения воды внутрь земной коры, почему это не может произойти снова и, таким образом, обнажить Гималаи без какого-либо подъема земной коры? – спросил профессор Мозес.

– Я думаю, – сказал Космо, – что вся вода, которая могла проникнуть в кору, уже сделала это за то время, пока продолжалось столь удивившее нас понижение уровня. Теперь мы должны ждать геологических изменений, возникающих в результате постепенной уступки внутренней массы новым силам, воздействующим на нее.

– Поскольку вся земля увеличилась в весе из-за уплотнения на ней туманности, ее пластичная кора пропорционально увеличится в обхвате за счет внутреннего расширения, что в конечном итоге выведет на поверхность все старые континенты, но прежде всего Азию.

Были ли гипотезы Космо Версаля правильными или неправильными, у него всегда был ответ на любое возражение, а престиж, который он завоевал благодаря своей катастрофически правильной теории о водяной туманности, давал ему такое огромное преимущество, что никто не чувствовал достаточной уверенности в себе, чтобы долго противостоять чему-либо, что он мог бы выдвинуть.

Соответственно, все в Ковчеге нашли, что ожидают возрождения Эвереста почти с такой же уверенностью, как и их лидер Космо Версаль.

Они начали свое пережидающее путешествие, проплыв через Тибетское плато и высокую цепь гор Юньлинь над Китаем.

Интерес всех на борту был возбужден до высшей степени, когда они обнаружили, что плывут над могущественными владениями китайского президента-императора, который получил огромную власть, сделавшую его правителем всего восточного мира.

Он, с его полумиллиардом или более того подданных, теперь покоился на дне океана глубиной от трех до пяти или даже шести миль. Глубоко под Ковчегом лежали широкие и некогда густонаселенные долины Янцзы-Кианг и Хоанг-Хо, "Бич Китая".

В конце концов они повернули на север и снова вошли в район Тибета, снова ища утонувшую корону мира. Тем временем в Космо возобновились театральные представления и концерты по вечерам, а иногда звучала музыка и даже танцевали на длинных променадах, открытых на свежем воздухе.

Пусть это не вызывает удивления или осуждения, ибо дух радости в жизни непобедим, как и должно быть, если жизнь стоит того. Так случалось, что нередко, и не с каким-либо порицаемым намерением, или в каком-либо духе бессердечной забывчивости, эта замечательная компания странствующих по миру дрейфовала в лунном свете над вселенской водной могилой миллионов утонувших, под звуки струнных инструментов, крадущихся по колышущимся волнам, и мягкий звук быстро передвигающихся ног, скользящих по глади палубы.

Костаке Териаде и сэр Уилфрид Ательстоун возобновили свои бурные попытки утихомирить друг друга, но теперь даже Космо редко был слушателем, за исключением тех случаев, когда ему приходилось вмешиваться, чтобы сохранить мир.

Король Ричард и Амос Бланк, однако, обычно выслушивали их, но по выражению их лиц было видно, что перспектива кулачных боев доставляла им гораздо больше удовольствия, чем изложение странных научных доктрин.