Второй потоп

Возможно, самым счастливым человеком на борту был капитан Армс. Наконец он мог делать столько наблюдений, сколько хотел, и изучал карты Азии, пока не заявил, что теперь он знает широту и долготу гор лучше, чем морские порты старых океанов.

У него не было ни малейших трудностей с поиском местоположения Эвереста снова, и когда он объявил, что они плывут над ним, Космо немедленно приготовился сделать еще одно измерение глубины воды над вершиной. Результат вряд ли можно было назвать удовлетворительным. Он обнаружил, что она уменьшилась всего на четыре дюйма. Он сказал капитану Армсу:

– Диапазон растет, но не так быстро, как я надеялся. Даже если нынешний уровень должен быть удвоен, потребуется пять лет для достижения наивысшей точки. Вместо того, чтобы оставаться в этой части света, у нас будет достаточно времени, чтобы совершить неторопливое путешествие вокруг земли, а когда мы вернемся, возможно, будет видно достаточно земли, чтобы дать нам хороший старт.

– Мистер Версаль, – сказал капитан, – вы помните, что вы обещали мне бросить якорь на вершине Эвереста, если я совершу траверс через Белуджистан.

– Конечно, я помню это, а также то, что ты не был расположен брать на себя эту задачу. Тем не менее, ты сделал это хорошо, и я полагаю, что теперь ты хочешь, чтобы я выполнил сделку?

– Совершенно верно, – ответил капитан. – Я просто хотел бы воткнуть грязевой крюк в макушку земли. Я думаю, что это перекроет всю морскую пряжу, когда-либо сплетенную.

– Очень хорошо, – ответил Космо. – Попробуй, если у тебя достаточно кабеля.

– Достаточно и с избытком, – крикнул капитан, – и я мигом подцеплю "Гаурисанкар", как его называет француз.

Это была операция, которая привлекла всех к поручням, чтобы посмотреть на нее. Сотни глаз пытались проследить за якорем, когда он опускался перпендикулярно вершине горы, почти на сорок футов ниже. Сквозь прозрачную воду они могли смутно видеть темные очертания вершины внизу, и они смотрели на нее с удивлением и чем-то вроде ужаса.

Каким-то образом они почувствовали, что никогда раньше не могли в полной мере оценить ужасные глубины, над которыми они парили. Якорь неуклонно опускался, пока не уперся в скалу.

Наконец-то он зацепился, и через несколько минут огромное судно медленно раскачивалось, удерживаемое тросом, якорь которого была на вершине мира! Когда все достаточно насытились новыми ощущениями, якорь был спущен, и нос Ковчега был повернут на северо-запад. Космо Версаль объявил о своем намерении совершить кругосветное плавание по затонувшему земному шару.

Новость о том, что они собирались сделать, была и приятной, и печальной для обитателей судна. Они хотели еще раз пройти над землями, где впервые увидели свет, и в то же время они боялись воспоминаний, которые такое путешествие неизбежно вызвало бы с ошеломляющей силой. Но, в любом случае, это было бы лучше, чем дрейфовать годами над Тибетом и Китаем.

Пока все остальные обсуждали перспективы нового путешествия и гадали, как долго оно продлится, Ив де Боушам сосредоточил все свое внимание на новом проекте, который возник в его активном уме, как только было объявлено о намерении Космо. Он отвел Космо в сторону и сказал ему:

– Господин Версаль, самое дорогое воспоминание, которое я храню в своем сердце, – это последний взгляд на мой затонувший дом, мой прекрасный мертвый Париж. Может быть, инстинкты моей нации, связанные с любовью к дому, вызывают во мне меланхолическое удовольствие от такого зрелища, которое вы, другой крови, не разделили бы, но если, возможно, вы разделяете мои чувства по этому поводу, я полагаю, что могу обещать вам подобное посещение великой метрополии, где началась ваша жизнь, и где вы выполнили те труды, результатом которых стало сохранение остатков человечества для повторного заселения земли.

Быстрый ум Космо Версаля мгновенно понял замысел француза, но он был поражен, и, по-видимому, некоторые непреодолимые трудности сразу пришли ему в голову.

– Господин де Боушам, – ответил он, тепло пожимая руку своего друга, – я благодарю вас от всего сердца за ваше любезное намерение, и я уверяю вас, что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем еще раз увидеть этот могущественный город, даже если теперь он представляет собой всего лишь ужасные руины, в которых нет жизни, кроме ужасных созданий глубин. Но, хотя я предвижу, каким должен быть ваш план, я с трудом могу представить, что его исполнение возможно. Вы, конечно, думаете о создании водолазного аппарата, способного проникать на глубину почти шести миль в море. Оставляя в стороне вопрос о том, сможем ли мы найти в хранилищах Ковчега необходимые материалы, мне кажется крайне невероятным, что мы могли бы сделать аппарат достаточно прочным, чтобы выдержать давление, а затем заставить его погрузиться на такую большую глубину, а после этого безопасно доставить его на поверхность.

Француз улыбнулся.