Второстепенный герой

"Наверняка я этого не знаю, могу лишь предполагать. У меня было чуть-чуть слабое сердце, но в целом никаких серьезных болезней. И вот уже семь лет не просыпаюсь".

"То есть четыре реальных месяца", - подсчитал корреспондент.

"Примерно, так", - согласился мистер икс.

Дальше разговор крутился вокруг альтернатив, которые предлагал журналист: кома или тяжелое состояние околокоматозного типа, подразумевающее беспробудный сон - а собеседник соглашался: да, и такое возможно. Но сам подчеркивал, что считает это маловероятным.

А потом перешел к самому главному: он предостерегал уходить в Семь миров, в этот осознанный сон, с помощью сильных лекарств.

"Что вы имеете в виду под сильными лекарствами? - уточнил корреспондент. - Не секрет, что многие граждане миров иногда принимают снотворное, чтобы ускорить погружение в сон".

"Я имею в виду, сильнее, чем это необходимо".

"Позвольте, я уточню один момент: вы хотите сказать, что в последний раз, перед тем как заснуть, вы приняли много снотворного, чтобы...?"

"Да, чтобы умереть"

"И вы все еще этого желаете?"

"Да, верно. По иронии судьбы я получил вечную жизнь, желая смерти. Но теперь я не знаю, как умереть. Я застрял здесь, выйти не могу. Что, если что-нибудь случится с Ксеаром? Все проснутся, а я... боюсь, что останусь здесь один, навсегда".

Отложив коммуникатор с открытым интервью, Ким прерывисто вздохнул. Понять, о чем говорил неизвестный, нетрудно. Весь мир держался на Ксеаре и других повелителях. А их жизнь конечна. И, как теперь он знал на своем опыте, может подойти к концу неожиданно и очень быстро - вот и конец Семи мирам, и всем сказкам. В такой ситуации тому, кто стал заложником этой реальности, нельзя будет позавидовать.

Ким снова переключился на фотографии Нейры, чтобы отвлечься. Вот чем ему хотелось бы заниматься все время, отпущенное до конца, осознал он. Как бы это ни было глупо, как бы он ни хотел найти рецепт бессмертия - ему хотелось только смотреть на нее, редактировать ее фотографии, скользить взглядом по линиям ее лица и тела. Снимки в мокром платье он сознательно оставил напоследок, потому что при одной мысли о них у него поднималось давление и начинало подозрительно шуметь в ушах.

"Идиот", - со смешком думал он, нарочно втягивая нижнюю губу в рот и кусая ее до боли. Единственная мысль, которая заставляла его остыть - это страх, что Нейра все поймет. Поймает его на том, что он все эти годы подло подбирался к ней все ближе, притворяясь другом, хотя он ни секунды не хотел по-настоящему быть ее другом, а мечтал о большем. В это большее невозможно было поверить - глупо было даже думать о таком, но не думать он не мог. Иногда, в минуты слабости, он представлял, как целует ее, погружая ладонь в ее мягкие длинные волосы. Представлял ощущение от ее тела, крепко прижатого к нему.

И даже - что было апофеозом его идиотизма - представлял, как Нейра говорит ему нечто вроде: "Все эти годы я тоже тебя тайком любила. Но не знала, что это взаимно".

- Идио-о-от, - простонал он, рассмеявшись над собой вслух, и потер лицо ладонями. Он потянулся к принтеру, чтобы забрать новую пачку свеженапечатанных фотографий и, пролистав, засмотрелся на одну. Лицо Нейры на снимке выглядело по-детски беспомощным - она смотрела на солнце, жмурясь и слегка отворачиваясь от слепящих лучей. Такой же беспомощной она была в момент их знакомства - настоящего знакомства, когда она наконец обратила на него внимание. И он ей помог.

Так получилось, что Ким ненароком подслушал ее разговор с главным редактором. Он слышал, конечно, лишь то, что говорила Нейра, но этого стало довольно, чтобы понять: у нее проблемы. Ее вечный конкурент, Каль Ягиль, накануне написал разрывную статью - ей требовалось ответить, но ничего, кроме тихих злых оправданий, своему главному редактору она предъявить не могла.

В том разговоре по коммуникатору, который услышал Ким, речь шла о секретном совещании повелителей - в статье Каля утверждалось, что Яльсикар собирает всех повелителей втайне и почему-то в обход Ксеара. Ягиль намекал на серьезные политические проблемы, и в то же время написал материал очень аккуратно, ничего не утверждая, ссылаясь лишь на оценки ситуации своих источников.

Нейра пыталась узнать, в чем дело, как и многие журналисты, но у нее не получалось. "Никто никому ничего не говорит. Я опросила двадцать человек", - неловко сопела она в трубку, спрятавшись от всех коллег и конкурентов в техническом коридоре Ксеариата. Ким наткнулся на нее случайно - ему тоже требовалось спрятаться, чтобы спокойно рассмотреть пару снимков такого рода, которые делать было запрещено. Он сфотографировал документы на столе Яльсикара и даже его личные записи в коммуникаторе.