Вторжение

Том Уитмор умер на руках посольских врачей от тяжелой кровопотери и серьезного ранения головы. Ему даже наложили на голову тугую повязку, но врач, проводивший эту работу, понимал — пуля буквально раскрошила офицеру череп, не оставляя ему шансов на жизнь. Уитмор хоть и подавал признаки жизни, но это была агония. И если еще можно было надеяться на чудеса нейрохирургии, то массированная кровопотеря из перебитых пулями магистральных кровеносных сосудов, сделала свое дело — лейтенант перестал дергаться и затих. Навсегда.

Бейкер тоже не выжил — морским пехотинцам удалось попасть ему в голову. Пуля, выпущенная из М-16, вынесла сержанту половину содержимого головы. Наверное, ему повезло больше всех — по крайней мере, из погибших, он умер мгновенно, не успев почувствовать боль. О такой смерти на войне можно только мечтать. Раз — и нет тебя. Без мучений и страданий.

Удет получил две пули в грудь и плечо, но находился в сознании, мог говорить, хоть и потерял много крови. У него было прострелено легкое, и пневмоторакс заставлял рану пузыриться розовой пеной. Полковник надрывно дышал, время от времени выплевывая на землю сгустки крови. Морпехи из охраны посольства, используя штатные перевязочные пакеты, перевязали Алексу грудь так, чтобы воздух не прорывался через рану.

Бёрнс был избит пулями практически весь, но сердце его еще билось — на него, собственно, и был истрачен практически весь запас перевязочного материала, каковой был у охраны посольства. Его состояние, в силу большой кровопотери и повреждения жизненно-важных органов, было крайне тяжелым. Врач посольства направил в ближайшую аптеку двоих работников, чтобы они купили кровезаменители. Вскоре раненые уже были с капельницами…

Спустя полчаса посольство было заблокировано десятком полицейских и военных машин, которые перекрыли все дороги. Гвинейские солдаты демонстративно установили несколько пулеметов, направив их стволы в сторону американцев.

Охрана посольства наглухо закрыла ворота, изготовившись к бою.

Злыми глазами оппоненты рассматривали друг друга через прицелы стрелкового оружия.

* * * * *

Томас выглядел весьма растерянным. Такого удара судьбы он никак не ожидал. Может быть, где-то в глубине души он еще надеялся, что это сон, но сон не проходил. Страшный сон сидел на стуле напротив и внимательно смотрел ему в глаза…

— Я вас слушаю… — Томас нашел в себе силы начать разговор.

— Клауссон, я не буду кривить душой, и сразу скажу вам — я генерал российской военной разведки, и пришел к вам с конкретным интересом.

Томас шумно выдохнул, как будто после этого признания ему могло полегчать.

— Я… я… — он мгновение пытался подобрать нужные слова, но они так просто к нему не приходили, то попадались такие, которые были совершенно не к месту, то такие, которые не соответствовали его эмоциональному настрою. — Я так и знал, — наконец-то выдал он наиболее уместную фразу.

Лихой оценил ступор, который овладел Томасом, и тут же добавил надлежащей жути:

— Надеюсь, мне не нужно вам напоминать о некоторых подробностях вашей биографии, и вы все так же остаётесь верны своему добровольному согласию сотрудничать с нами, которое вы дали нашему оперативному офицеру в неприметном кафе в славном городе Дуйсбург четверть века назад. Не так ли?

— Это была ошибка молодости… — пробормотал себе под нос Томас.

Он мгновенно вспомнил этот небольшой городок в промышленном районе Западной Германии. Вспомнил, как из чистого любопытства, помноженного на желание выделиться из числа окружающих его пресных и никчемных людей, он согласился встретиться с советским торговым представителем. Намёк торгового агента, возжелавшего начать бизнес с совершенно неприметной фирмочкой Томаса, ясно давал понять о возможных откатах, которые бы позволили быстро разбогатеть как самому агенту, так и начинающему бизнесмену Томасу Клауссону. Томас помнил этот разговор — речь шла о поставках совершенно чего-то незначительного. А вот перспективы были очень заманчивые. Впрочем, советский торговый представитель его не обманул. Томас быстро разбогател. Но в ходе этого процесса был аккуратно подведен к необходимости дать некое обещание. Обязательство, которое он сперва воспринял как некую советскую шутку. Которое потом накрыло его с головой.

А сейчас он пытался вырваться из этого зыбкого плена. Но вырваться не получалось.

Перед ним сидел опытный разведчик, который тут же вернул агента на место:

— Согласно оперативным документам, вы, Томас Клауссон, за двенадцать лет активного сотрудничества с советской разведкой выполнили сто тридцать пять заданий и поручений, передали нам более трех тысяч секретных и особо секретных документов, обеспечили проведение двадцати четырех важнейших специальных мероприятий. Более того, на деньги ГРУ вы выстроили свой бизнес, смогли поднять свой социальный статус и войти в высшую элиту Соединенных Штатов. Многие годы вы обращались в самых высших кругах американской экономики и политики, и вы называете это ошибкой молодости?