Вторжение

— Тяжко так, — признался Мигунов. — Вроде и спутник мы вытащили, а все равно, еще дел, как я понимаю, много.

— Не все мы еще сделали, — согласился Дима. — Главное сейчас — никому не расслабляться. Может быть, у нас впереди еще главный бой предстоит.

— Боеприпасов мало. Большую войну уже не сможем устроить, — посетовал Коля.

— Генерал в курсе, — отмахнулся Дима, давая понять, что все решения будут приниматься после постановки задачи.

Коля завернулся в плащ-палатку и отвернулся в сторону. Дима, которого мелкая качка тоже подводила к состоянию противной тошноты, закрыл глаза, но спать не получалось. В голову начали лезть разные мысли, отогнать которые было сложно.

Отряд был оторван от внешнего мира довольно длительное время, за которое в мире могло произойти все, что угодно. Конечно, Дима не знал многое из того, чем сопровождалась его работа по эвакуации спутника, но даже зная только свой участок, он поражался масштабности действий и политической наглости своего высшего руководства, которое, как оказалось, смогло проявить волю и решимость что бы практически в открытую выступить против вооруженных сил мирового гегемона — США. Фактически, отряду майора Лунина пришлось помериться силой, выносливостью, а еще больше военной хитростью, с самым опасным врагом — хвалеными «зелеными беретами». И, как он справедливо считал, бой этот он выиграл.

Это понимание сформировало в его душе чувство удовлетворения от проделанной работы, которое он сдерживал, чтобы оно не переросло в неуправляемую эйфорию. Работа еще не была доведена до конца, и он, как боевой офицер, понимал, что успокаиваться, пока работа не завершена — опасно. Сколько погибло разведчиков, которые после выполнения задачи, во время возвращения на базу, будучи в состоянии победной беспечности, утрачивали бдительность, утрачивали контроль над ситуацией и попадали в засаду? Очень много.

И сколько бы командиры не внушали бойцам пагубность преждевременного расслабления, часто это был крик в пустоту. И вот сейчас Лунин в своей душе боролся сам с собой — с одной стороны ему хотелось кричать от радости, что они наконец-то покинули Африку, а с другой стороны он понимал, что это еще не конец, и что впереди — неизвестность.

И только приказ генерала мог прояснить ситуацию.

* * * * *

Переговорив со своим президентом, для чего его пришлось поднимать с постели, Камара позвонил Майлеру:

— Барт, в обмен на снятие воздушной блокады с аэропорта Конакри, мы готовы передать вам задержанных на нашей территории наемников «Блэкуотера» и тела погибших. А так же разблокировать посольство.

— Ральф, вот это уже серьезный разговор! — Майлер был открыт к такому диалогу. — Откуда такое стремление?

— Оно вызвано необходимостью снизить возникшую напряженность. Вы же понимаете, что дальнейшая эскалация конфликта не приведет ни к чему хорошему. Думаю, что здесь уместно так же говорить и о ранее достигнутых договоренностях, — намекнул Ральф на полученную ранее приличную сумму денег в счет выкупа «беретов» и наемников.

— Ральф, дорогой, мы рады будем сотрудничать с вами, — продолжил расшаркиваться Майлер. — Каким образом вы предполагаете провести возврат наших людей?

— Знаете, Барт, в ООН сегодня все были возмущены отказом США предоставить комиссии ООН вылететь из Конакри в Женеву…

— Ха, — рассмеялся Майлер. — Я понимаю, понимаю… Вы всё-таки надеетесь, что результаты расследования сделают нам больно? Ну, вы же большой мальчик, прекрасно, как я понял, ориентируетесь в политике… неужели вы в это верите?

— Конечно, нет, — Ральф изобразил смех. — Разумеется, все эти советы безопасности никак не повлияют на решения вашего президента, но все же. Давайте сделаем так: вашим сигналом к готовности открыть небо и получить своих людей, станет пропуск джета с комиссией ООН. Таким образом, мы вместе гасим волну недовольства, возникшую в Организации Объединенных Наций, а согласитесь, она все же неприятна для США, и так же показываем друг другу готовность к исполнению договоренностей. А мы, в свою очередь, расскажем миру сказку о том, что это была совершенно секретная операция, совместно проводимая вашими и нашими спецслужбами против группировки Аль-Каиды, обосновавшейся в горах между Гвинеей и Сьерра-Леоне. Мол, такой туман напустили для того, чтобы не сорвать мероприятие. Идет?

— Нужен виновник.

— Ну, у вас же есть виновник. Вице-президент Сьерра-Леоне. Вполне похож на матерого террориста…

— Хорошо, — согласился Майлер. — Но вначале ваш президент говорит о совместной операции, и желательно — на полях ООН, а затем мы пропускаем джет. Как только самолет взлетает…

— Как только самолет долетает до Женевы… — вставил Ральф.

— Хорошо, как только самолет долетает до Женевы, в порт Конакри входит с дружественным визитом наш эсминец, и на пирсе в торжественной обстановке мы встречаем наших героев. Хороший вариант?

— Замечательный, — одобрил Камара.

— И все же, Камара, в чем твой интерес? — не удержался Майлер снова задать волнующий его вопрос.

— Свой интерес я от вас уже получил, — ответил Ральф.