Вука

Было тихо вокруг. Только железные ворота открывались с визжащим звуком. Внутри помещения горел тусклый свет. Вука зажмурился от этого света после темноты.

Вдруг в глубине стоянки зажегся фонарь. Это маленький робот решил, что зажегся фонарь. На самом деле это включилась фара одного из автомобилей.

– Ву-у-ука! – услышал маленький робот хриплый голос деда «Москвича». – Беги! Я зажат машинами!

Но пузатый мужчина уже завозил тележку внутрь помещения. Вука метался на своих колесиках по дну тележки и не знал, как слезть.

Когда они заехали внутрь и ворота начали закрываться, Вука захныкал.

– Не надо изображать из себя живого, – скривился толстый мужчина. – Ты – всего лишь железка. Просто железка.

В просторном помещении стояло еще несколько автомобилей. Автомобили сияли новенькой покраской и лаком. Крайний джип резко зажег фары.

– Джииип, – с надеждой прошептал Вука.

Это был тот самый молодой джип, в котором ехали дядя, починивший «Москвич», и тетя в цветастой юбке.

Джип рванул с места и толкнул мужчину с большим животом. Мужчина свалился на спину и поднял руки вверх «сдаюсь», совсем как испуганный пес.

Джип раскрыл заднюю дверь, и Вука прямо с тележки запрыгнул в салон.

Ворота всё еще закрывались, потому что механизм испортился, и они сближались рывками.

– Проскочим! – решил джип, и они с Вукой выехали из здания.

За ними тут же закрылись ворота, и погас свет.

– Там дед! – указал Вука пальчиком на горящую фару.

Они ехали навстречу свету.

– Здесь штраф-стоянка и мастерская, – объяснил джип маленькому роботу. – Твой дед припарковался у самых ворот парка, а этого нельзя делать. Поэтому «Москвич» увезли на специальной машине сюда. Твой дед – тот еще хулиган, – джип сверкнул зеркалом, глядя на Вуку. – Я это видел, потому что мы с хозяином проезжали мимо. Хозяин вез меня на покраску к этому толстяку.

– Дед, наверное, кричал, когда его увозили, – вздохнул Вука, – и звал меня.

– Да, но люди не понимают языка машин, ты же знаешь, малыш.

Машины на стоянке стояли близко-близко друг к другу. Теперь они пытались разъехаться, чтобы выпустить «Москвича» из плена. Все старались помочь.

Наконец дорога была свободна.

Вука вылез из джипа и поспешил к деду. Дед дрожал светом фары, и Вуке показалось, что «Москвич» еще больше постарел. За стеклом бокового окна торчала мордочка Мя.

– Всё хорошо, – сказал дед прижавшемуся Вуке. – Теперь всё хорошо.

Они ехали по дороге дальше, радостный котенок не мог успокоиться и всё лез Вуке на голову, и трогал глаза…

Вука рассказывал про то, как подумал, что нашел папу, и про «Колесо», и про синюю соску, и даже про девочку с розовым бантом на шапке…

Дед молчал. Небо было черным, мрачным, без звезд. А Вука всё никак не засыпал. Всё говорил и говорил.

– Не уберег, – задумчиво произнес дед. – Такой холод – и парк не закрыли как назло.

Вука не слышал. Вука смеялся, потому что Мя повис у него на голове и своим животом закрыл роботу ушки.

– Дед, – Вука снял котенка со своей головы и прижал к груди, задние лапки котенка смешно висели, – тот дядя сказал, что я не живой, что я – просто железка.

– У некоторых людей нет сердца – они не умеют любить. И страшно завидуют тем, у кого бьется сердце. Ведь пока любишь – живой, – ответил устало дед.

– Дед, а я кое-что знаю.

– Что ты там знаешь? – посмотрел зеркалом дед.

Вука не поднимал глаз. Он возился с котенком.

– Я знаю, как разбивается сердце. Оно тогда болит. Вот здесь. – И Вука положил ладошку на грудь. – Но когда я тебя нашел, оно опять склеилось.

– Вууука… – прошептал дед.

В боковое стекло ударилась первая снежинка, сорвавшаяся с неба.

Скоро зима.

8. Цветок

Утром земля и деревья лесополосы вдоль дороги были покрыты белым инеем. Дед «Москвич» осторожно кашлянул мотором, чтобы не разбудить маленького робота, свернувшегося на переднем сиденье. Дым из трубы сзади автомобиля белел на морозе и поднимался вверх.

Дед засмотрелся фарой на белоснежные деревья. Каждая веточка деревьев сверкала в лучах встающего солнца. «Москвич» не заметил, как Вука раскрыл переднюю дверцу и вылез на заледеневшую землю.

– Скользко! – крикнул дед вслед Вуке.

Маленький робот подъехал к лесополосе и тронул пальчиком белую ветку на кусте. Но снег не посыпался вниз – веточка дрогнула и сверкнула льдинками.

Тогда Вука обломил ветку и поднес к глазам. Тоненькие зубчики инея выглядели вкусно, и маленький робот раскрыл рот.

– Что ты там жуешь! – прикрикнул дед. – Ну-ка выплюнь!

Вука обернулся. Изо рта его торчала белая веточка. Вука жевал.

– Плюй, говорю! – снова потребовал дед.

Маленький робот раскрыл рот и ветка выпала сама. Вука еще поездил немножко между деревьями и вернулся назад.

– Что ты там держишь? – строго спросил дед.

Вука прятал что-то за спиной.

– Покажи! – сказал дед.

Маленький робот помотал головой на тоненькой шейке.

– Поставлю в угол!

Вука вытащил руку из-за спины и протянул вперед. В ладошке лежал оранжевый цветок бархатцев. Лепесточки замерзли и по краям белели от снега.

– Только не ешь, – предупредил «Москвич».

– Это… маме.