Вурдлачка

Тень, закутанная в чёрный плащ, стояла в Проходе. Она протянула ко мне руку, но та за границей царства смерти сразу же превращалась в прах, возвращаясь обратно в Коридоры, чтобы снова появиться на положенном месте, но опущенной.

Что-то кололо в груди, заставляя приблизиться к фигуре. Теперь я отчётливо ощущала запах, принадлежавший родному мне по крови человеку. И этот аромат принадлежал мужчине.

На этот раз он не пробовал высунуть руку за пределы Прохода, а только поднял её и поднёс к самой границе. Страж замер, словно чего-то ждал. Его кисть была скрыта длинным рукавом чёрного балахона. Облизав губы, я подняла свою ладонь.

– Не стоит, – Олларгосс резко перехватила мою руку. Мы встретились взглядами. – Ты непременно останешься там.

– Это мой отец, – процедила я, сдерживая внутри разраставшееся раздражение. Рванула руку из захвата, но Проводник держала крепко.

– Он умер, защищая тебя, – она пыталась достучаться до меня.

– Раз он стал Стражем, значит, он не прожил отпущенный миром срок, – протестовала я.

Женщина фыркнула, отпустила меня и подняла руки ладонями ко мне.

– Признаю, были случаи, когда живые вытаскивали мёртвых, – она тяжело вздохнула. – Но тебе этого не удастся. Тебя затянет, и ты останешься в Коридорах навсегда. В твоих жизненных силах слишком много смерти. Коридоры – её царство. Она тебя не выпустит.

Олларгосс говорила убедительно. Ни запах её тела, ни дыхание, ни зрачки – ничто не давало повода усомниться в её словах. Я никогда не была первой, у меня никогда не было выдающихся способностей или талантов. Лишь побывав в подземельях лаборатории, смогла стать уникальной. Но какой ценой досталась мне эта уникальность!

– Почему? – тихо спросила её, больше не делая попыток коснуться отца.

– Ты не умеешь любить.

Эта фраза прозвучала как приговор. Метко и больно ударивший по самолюбию. Я перевела взгляд на отца. Возможно, Проводник права. Я не умею любить, потому что меня никто не любил. Этому чувству должны учить родители, которых у меня не было.

– Прости, – тихий шипящий свист, исходивший от Стража в Проходе, едва напоминал человеческое слово.

И именно оно прорвало хрупкую плотину эмоций. И снова обида на людей затопила сердце и душу. Кровь забурлила по венам. Захотелось ощутить во рту вкус крови.

Внезапная пощёчина огрела левую сторону лица. Алый взгляд остановился на Проводнике, посмевшей отвлечь зверя, собиравшегося на охоту. Олларгосс лишь посмеялась надо мной, подбрасывая дрова в горящий кострище.

– Ты думаешь, что одна такая страдалица? – она шагнула ко мне, подняв голову. Её рост был немного ниже моего, но всё же женщина была довольно высокой. – Думаешь, что мир был несправедлив только к тебе одной? – Проводник завела руки себе за голову, развязала и сняла маску, скрывавшую её лицо.

Я лишилась дара речи.

Всё её лицо испещрили трещины, светившиеся красным. Кожа выглядела как иссохшая земля, потрескавшаяся от долгого отсутствия живительной влаги. Белки глаз заливали пятна крови из лопнувших сосудов. Взор серых глаз пронизывал насквозь и заглядывал в самые тёмные уголки души, вытаскивая на свет то, что хотелось бы навсегда спрятать ото всех.

– Чтобы стать Проводником, мне пришлось отдать намного больше, чем ты можешь себе представить, – прошептала Олларгосс. – Но знаешь, сейчас, обретя друзей, семью, любовь, – её губы озарила тёплая улыбка, – я готова снова пережить тот ужас, навсегда изменивший меня, лишь бы снова оказаться рядом с ними.

После этих слов Проводник надела маску, скрывая за ней своё уродство.

– Прекрати себя жалеть, – она стукнула посохом о землю, и свет погас. – И определись уже наконец, кто ты: зверь или человек, – Олларгосс шагнула в Проход, который закрылся за ней.

Я стояла и наблюдала за тем, как дверь встала на своё место. Проход начал мерцать, постепенно возвращая краски присущие этому месту. Через пару мгновений ничего уже не напоминало о дыре в пространстве.

Кто я? Зверь? Или всё-таки человек?

Сложный выбор.

2-9

Встряхнула головой и направилась к Хизэши, наблюдавшим за нами с едва скрываемым любопытством.

– Как мне тебя называть? – он не стал медлить, а сразу спросил.

– Как хочешь, – безразлично ответила ему, поднимая на руки. – Я даже не уверена, что получила имя от родителей.

– Нельзя так относиться к себе, – возмутился целитель. – Имя – это твой оберег, защита семьи.

– Твоё имя, твоя семья тебя защитила? – оборвала я поток неуместных нравоучений.

Я понимала, что мои слова жестоки, но своей цели добилась быстро. Хизэши замолчал и больше не лез ко мне в душу со своими нотациями.

Мы молча поднялись по лестнице к огромным кованным воротам императорского дворца: я несла на руках притихшего целителя.

Стража, едва услышав имя равеста, тут же уведомила всех о его приходе. Нас встретил в холле дворца выбежавший наспех одетый Акихиромару, принц и наследник императора.

– Хизэши! Я так рад тебя видеть живым! – воскликнул принц, обнимая друга. – Мама загадочно улыбалась на все мои расспросы о тебе. Поэтому я не мог поверить в твою смерть и ждал, когда ты вернёшься.