Введение в философию желания

Герберт Маркузе считает, что в нерепрессивной цивилизации следует развивать ту сторону памяти, когда запоминаются не одни только обязанности, вина, грех, невзгоды, угроза наказания, но и удовольствия, счастье. Нужно, чтобы счастье не воспринималось как то, что позади (концепция «потерянного рая»), но как то, что впереди (с. 201–202). «Своей устремленностью к вечности Эрос бросает вызов важнейшему табу, которое санкционирует либидозное удовольствие только как временное и контролируемое условие, но не как постоянный и главный источник человеческого существования. Конфликт между жизнью и смертью становится тем слабее, чем реальнее становится для жизни достижение состояния удовлетворения» (с. 203). Маркузе – за такую цивилизацию, в которой люди будут умирать только тогда, когда у них будет исчерпано желание жить: «Не смерть как таковая, но смерть прежде возникновения необходимости и желания умереть, смерть в агонии и страданиях, является обвинительным актом цивилизации и свидетельством неискупимой вины человечества» (с. 205). Хотя при этом он постоянно путается и впадает в противоречие, определяя счастье как отсутствие напряжения и желаний, а свободу самовыражения в игре и труде – как растворение личности в нирване (см., например, с. 204).

Маркузе выступает против «спиритуализации» желаний. И здесь вновь путаница и не различение свободы «начала» и свободы «цели». По его убеждению, сущность Эдипова желания составляет не потребность в надежной защите, непозволительной безопасности и непозволительного удовольствия. «Эдипово желание – это неутолимое детское стремление к первообразу свободы, т. е. к свободе от потребностей. И поскольку (неподавленное) сексуальное влечение является биологическим носителем этого первообраза свободы, сущность Эдипова желания составляет именно «сексуальное влечение». Его естественный объект – не мать как таковая, но как женщина, как принцип удовлетворения. Такой Эрос, связанный с рецептивностью, покоем, безболезненным и целостным удовлетворением, максимально приближается к инстинкту смерти (возвращение в лоно), а принцип удовольствия – к принципу нирваны. «Эрос дает здесь свой первый бой всему, что несет с собой принцип реальности: отцу, господству, сублимации и смирению. Однако затем свобода и осуществление постепенно начинают ассоциироваться с этими отцовскими принципами: свобода от потребностей приносится в жертву нравственной и духовной независимости». Именно «сексуальное влечение» к матери-женщине составляет, по мысли Маркузе, первую угрозу психическому фундаменту цивилизации. Такие влечения парализуются систематическими ограничениями, налагаемыми цивилизацией на инстинкты жизни и вытекающей отсюда неспособностью последних к эффективному «связыванию» агрессии (с. 234–235).

Здесь Маркузе вновь переворачивает все «с ног на голову». Я думаю, что человек ищет свободы, он действительно устремлен к свободе, к еще большей свободе, но как раз «репрессивная цивилизация» и представляет свободу как сексуальное удовольствие. «Репрессивная цивилизация» контролирует доступ к сексуальному удовольствию, «понимая», что в самом этом удовольствии спрятано опасное для нее желание свободы. Но следует не освобождать доступ к сексуальному удовольствию, как то считает Маркузе, но усиливать и очищать, развивать и углублять понимание и желание свободы. Нужно освобождать это первично данное человеку чувство свободы от «пуповины», абстрагировать понятие свободы личности от чувства свободы «материнского лона». Нужно помочь человеку родиться, а не охранять его нежелание оторваться от неги материнской заботы. То, что мы были необыкновенно счастливы в лоне матери, не означает, что нам нужно туда возвращаться или превращать весь мир в такое лоно. Мы действительно хотим освободиться от нужды и потребностей, но не за счет «нирванизации» своей жизни.

Маркузе против спиритуализации желаний. Но он не понимает, что духовность не означает отказа от чувственности, разум эмоционально вовлечен и развивается вместе с эмоцией. Эмоциональная тупость, примитивизм чувственности и развитый разум – понятия не совместимые.

Вульгарный материализм мысли о том, что «сексуальность является первичным источником человеческой свободы и счастья» сводит на нет эвристичность догадки о том, что само желание может стать основанием новой рациональности, что источник развития человека следует искать не в конфликте между желанием и разумом, а в противоречии желания.

Замечательно, что в эпилоге Маркузе приходит к выводу о том, что нужны радикально новые формы «личности» и «индивидуальности», несовместимые с преобладающими. Он пишет: «Для утверждения «лучшего будущего» необходимо нечто гораздо большее, чем просто устранение негативных черт «рынка», «безжалостной» конкуренции и т. п.; для этого необходимы фундаментальные изменения, как в структуре инстинктов, так и в строении культуры» (с. 236).

«Эрос преображенный» (Вышеславцев)