Читаем Введение в философию желания полностью

Не смотря на то, что можно распределить желания на виды по предметам, к которым стремятся, Декарт все же склонен субстанциализировать желание. Желание – это особая страсть к благу. Когда стремятся к какому-нибудь благу, желание сопровождается любовью, а затем надеждой и радостью (с. 518). Любое желание заключает в себе устремленность к благу. Но желание и само по себе есть благо: «При желании я замечаю ту особенность, что оно волнует сердце сильнее любой другой страсти и наполняет мозг большим количеством духов, которые проходят оттуда в мышцы, обостряют все чувства и делают более подвижными все части тела» (с. 524). «Когда стремятся к какому-нибудь благу или хотят избежать зла, воля быстро направляет духи мозга ко всем частям тела, служащим для выполнения требуемых для этого действий, в особенности к сердцу и к частям, снабжающим его кровью, для того, чтобы оно, приняв большее, чем обычно, количество крови, направило к мозгу и больше духов для сохранения и усиления идеи этого желания и наполнения ими всех органов чувств и всех мышц, которые могут быть использованы для достижения желаемого» (с. 526).

Декарт испытывает явные трудности с отнесением желания к одной из двух субстанций (протяженной и мыслящей). Желание как бы «спасает» его человека от окончательного «разрыва» на две «части»: «Все первые желания, какие душа могла иметь, когда она впервые была соединена с телом, состояли в том, чтобы принимать то, что было пригодно для тела, и отвергать все, что было для него вредно. Именно для этого духи начали с тех пор приводить в движение все мышцы и все органы чувств самым различным образом. Это и является причиной того, что теперь, когда душа что-либо желает, все тело становится более ловким и более предрасположенным к движению, чем обычно. И когда тело по какой-то другой причине находится в таком состоянии, это делает желания души более сильными и более пылкими» (с. 528).

Декарт считает, что человеку необходимо особенно заботиться о том, чтобы управлять желаниями. Для этого он должен желать только того, что зависит от него самого. Декарт пишет: «Так как большая часть наших желаний относится к вещам, которые не зависят целиком ни от нас, ни от кого другого, мы должны в точности распознавать в этих вещах то, что зависит лишь от нас самих, чтобы только это было предметом наших желаний. К тому же, хотя мы в таких случаях должны рассматривать успех дела как незыблемо предопределенный и не связывать с ним наших желаний, тем не менее мы можем обдумывать все, что позволяет более или менее надеяться на успех, чтобы руководить своими действиями… Если научиться отличать таким образом предопределение от случайности, то легко можно привыкнуть управлять своими желаниями, так что, поскольку их выполнение зависит только от нас, они всегда могут доставить нам полное удовлетворение» (с. 544–545). По сути, Декарт говорит о рациональном рассмотрении желаний с целью экономии энергии. Разум как бы приводит желанию аргументы, доказывая ему, что то, к чему оно хочет устремить человека, не достижимо имеющимися в его распоряжении силами и средствами. В результате переубежденное желание – затихает: «Желание живо, пока есть надежда на осуществление его. Как только мы убеждаемся, что то, чего мы хотим, недостижимо, желание заглушается совершенно» (с. 570). Обратим внимание – из сказанного Декартом следует то, что желание вовсе не неразумно, а, напротив, способно внимать аргументам разума.

Из приведенных отрывков ясно, что желание у Декарта субстанциализируется. Желание – особое «существо», устойчивое и самостоятельно существующее, наделенное собственным, хотя и минимальным разумом, коль скоро с ним можно вести переговоры, предлагать его вниманию аргументы или занимать его внимание образами. Желание у Декарта – субстрат, простое, качественно элементарное образование, которое обусловливает свойства протяженной субстанции и опосредованно влияет на мыслящую субстанцию.

Желание как сущность человека (Спиноза)

Желание у Спинозы есть самая сущность человека. Сущность при этом определяется как активное стремление вещи пребывать в своем существовании:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука